Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время

Памятники IX–VII вв. до н. э., т. е. начальной фазы развития скифо-сибирских культур, по мнению М.П. Грязнова, представлены в следующих районах евразийского пояса степей: Северное Причерноморье, Северный Кавказ и Предкавказье, восточное Приаралье, Центральный Казахстан, Алтай, степи и лесостепи к западу и северу от него, Минусинская котловина, Тува, Монголия, Ордос (Грязнов М.П., 1983а, с. 3–18). Исследователи ленинградской школы поддержали точку зрения М.П. Грязнова, в чем можно убедиться, познакомившись с разделами, написанными Ю.А. Заднепровским и Н.А. Боковенко. Отчасти к этой гипотезе присоединился и А.М. Мандельштам. Он датирует комплекс кургана Аржан концом VIII — первой половиной VII в. до н. э. и относит его к заключительной фазе выделенного М.П. Грязновым аржано-черногоровского периода IX–VII вв. до н. э. Позиция А.М. Мандельштама представляется наиболее реальной. Для скифских памятников Северного Причерноморья такая периодизация не привилась, не получила поддержку она и у исследователей приаральских саков, тасмолинской культуры (М.А. Итина, О.А. Вишневская) и древностей Минусинской котловины (Н.А. Членова).

Учитывая эти разногласия, мы сочли правомерным, чтобы в разделе о ранних саках Приаралья (М.А. Итина) был представлен не только Южный Тагискен — могильник сакского времени, но и северный некрополь Тагискена с захоронениями периода поздней бронзы X–VIII вв. до н. э. Материалы последнего хронологически предшествуют раннесакскому комплексу и существенно отличаются от него. Очень важны они и для понимания генезиса раннесакской культуры.

Каждый из двух крупных рассматриваемых в томе регионов — Средняя Азия и Сибирь — имел свою специфику в развитии кочевых и полукочевых народов раннего железного века. Для Средней Азии такое своеобразие определялось соседством и активным взаимодействием кочевников с оседло-земледельческим населением. Близость Ахеменидской державы, северные сатрапии которой частично охватывали и земли, заселенные кочевым населением, Парфянского и Кушанского государств, в создании которых приняли участие кочевые племена, дав, к тому же, начало правящим династиям, наконец, участие в разгроме Греко-Бактрийского царства — все это не могло не отразиться на материальной и духовной культурах среднеазиатских кочевников. Кочевые и оседлые сообщества Средней Азии создавали единую экономическую, а нередко и политическую структуру, всецело зависели друг от друга и были заинтересованы друг в друге.

Если говорить об общих специфических признаках, отличающих историю развития сибирских кочевых и полукочевых племен (исключая Зауралье и Западную Сибирь), то необходимо обратить внимание на очень длительное, в сравнении с западными областями, господство бронзовых орудий труда и оружия. Только в V–III вв. до н. э. начинается вытеснение бронзы железом, но железные изделия не составляют еще большинства. Лишь ко II в. до н. э. железо в этом регионе начинает завоевывать господствующее положение.

Однозначного объяснения этого феномена не существует. Но, видимо, большое значение имели два фактора: мощная сырьевая база с налаженной добычей руды для выплавки бронзы и существование древних и очень живучих традиций производства бронзовых изделий. В сочетании с удаленностью от древних цивилизаций и определенной обособленностью этих районов, особенно Минусинской котловины, оба эти условия могли оказаться решающими для длительного сохранения бронзовой индустрии.

Что касается сведений письменных источников о племенах, населявших Среднюю Азию и Сибирь, то и в этом отношении регионы находятся не в равном положении. Относительно среднеазиатских кочевников мы располагаем не только несколькими этнонимами отдельных племен или племенных объединений, но и некоторыми вполне конкретными сведениями этнографического и исторического характера.

Данные письменных источников о природе и жителях столь отдаленных территорий, как Алтай, Тува, Минусинская котловина, чрезвычайно скудны и малодостоверны. В несравненно лучшем положении оказались лишь хунны Забайкалья, поскольку хуннские объединения издавна воевали с Китаем, а потому всегда интересовали политиков и географов древнего Китая.

Включение в состав тома культур оседлого населения Зауралья и западносибирской лесостепи обусловлено теснейшими контактами его с южными и западными кочевыми соседями. На протяжении всей истории эти племена были вовлечены в орбиту влияния степных кочевников (а временами, возможно, и подчинялись им), что наложило заметный отпечаток на все стороны их жизни. Близости этих культур способствовал и характер земледельческо-скотоводческого хозяйства лесостепных племен: преобладание скотоводства над земледелием и значительная подвижность, связанная с существованием яйлажно-пастушеской, а иногда и полукочевой форм скотоводства.