Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время

Распространенный во всем огромном ареале образ кошачьего хищника (Ильинская В.А., 1971) известен и на Сырдарье. Это бронзовые бляхи в виде свернувшегося в кольцо барса или пантеры, найденные в Уйгараке (табл. 5, 20, 23). Аналогии им в восточном ареале «скифского мира» широко распространены. Они есть в Туве (Аржан), Восточном Казахстане (Чиликта, Майэмир), Минусинской котловине и среди предметов Петровской коллекции (Грязнов М.П., 1980, рис. 15; Черников С.С., 1965, табл. XV; XVI, 1; Членова Н.Л., 1967, табл. 27, 1–3; Руденко С.И., 1960. с. 11, рис. 3, в; 1962а, табл. VI, 1). На западе — это находки из Зивие, Келермесского кургана и Темир-горы (Ильинская В.А., 1971, рис. 5, 7; Артамонов М.И., 1966, рис. 7, 16, табл. 22). Все приведенные аналогии подчеркивают ранний возраст уйгаракских блях, датируемых временем в пределах VII в. до н. э. По-видимому, несколько более поздний, уже достаточно стилизованный вариант мотива свернувшегося хищника дают находки в других курганах Уйгарака (табл. 5, 22) (Вишневская О.А., 1973, табл. IX, 6–8; X, 10–12). Они, однако, не выходят за пределы VI в. до н. э.

В искусстве саков Приаралья одним из наиболее устойчивых является образ льва, который нашел выразительное воплощение в предметах искусства из погребений Южного Тагискена. Самые ранние из них (VII–VI вв. до н. э.) — четыре золотые тисненые пластинки в виде сидящих львов (табл. 5, 26, 27) и, по-видимому, такие же изображения на бронзовых подпружных пряжках (табл. 5, 29, 30). Мотив кошачьего хищника с поджатыми ногами был широко распространен в собственно скифских древностях, причем великолепные образцы изображений этого типа при бесспорной каноничности формы в целом часто отличались друг от друга в отдельных деталях. Как нам представляется, наиболее близко нашим пластинам изображение льва с поджатыми ногами из курганов Ульского аула (Артамонов М.И., 1966, с. 16, рис. 17). К этому же времени относится золотая бляшка в виде идущего льва (Толстов С.П., Итина М.А., 1966, рис. 17, 5). Если фигурки сидящих львов свидетельствуют о том, что мастер, по-видимому, модели никогда не видел и подражает каким-то готовым образцам, то идущий лев выполнен в удивительно реалистической манере и бесспорно узнаваем. Подражанием этому типу изображений можно считать фигурки стоящих львов (табл. 5, 25) на бляшках из обрамления колчана (V в. до н. э.). Мотив стоящего хищника, хорошо известный по раннескифским памятникам звериного стиля (Ильинская В.А., 1971, с. 70–72), судя по находкам из Восточного Казахстана (Черников С.С., 1965, с. 60, рис. 9, 3), Тувы (Грач А.Д., 1980, с. 88, 89, рис. 88) и Приаралья, широко распространяется в восточной части «скифского мира» в V в. до н. э. Застежка тагискенского колчана в виде фигурки сидящего льва, положившего голову, которая изображена в фас, на лапы (табл. 5, 28), также датируется V в. до н. э., тем более что к этому времени относятся и золотые бляшки из сакских погребений Тасмолы (Центральный Казахстан), удивительно напоминающие эту застежку (Кадырбаев М.К., 1966, с. 398, рис. 63).

Популярный в скифо-сибирском искусстве образ хищной птицы нашел отражение и в искусстве саков низовий Сырдарьи. Он хорошо представлен в коллекции из Уйгарака, причем в большинстве случаев на предметах конского убора (табл. 5, 12). Как правило, изображалась лишь птичья голова, выполненная с большей или меньшей степенью стилизации. Стилизация достигает апогея в форме бронзовых бляшек (табл. 5, 14) и каменных клювовидных алтариков из погребений жриц.

Столь популярный в «скифском мире» мотив коня, вариации воплощения которого в искусстве звериного стиля необычайно многообразны, встречен на отдельных предметах из Южного Тагискена и Уйгарака. Особое внимание обращают на себя две бронзовые бляхи: геральдически поставленные лошадиные головы с кнопкой-крючком в виде лошадиного копыта на одной из них (табл. 5, 6). Знаменательно, что во всех остальных случаях, и это в первую очередь относится к Уйгараку, образ коня передан именно этой деталью.