Степные хищники

У водонапорной башни болтались без дела человек тридцать красноармейцев. Федорчук подошел к ним.

— Продали нас!

— Бросай винтовки, сдаваться надо.

— Товарищи, в цепь! — крикнул пробегавший мимо командир.

— Иди-ка ты дальше!

— Так и так пропали, отстреливаться надо.

— Я те стрельну!

Над головами засвистели первые пули, и праздношатающихся словно ветром сдуло. Попрятавшись в канавах, в ямах, в самой башне, они сидели до тех пор, пока бандиты не заняли станцию. Рота и красноярский отряд ЧОН попали в плен.

Утром Вакулин созвал в Красном Яре митинг. На площади вокруг трибуны на удивление любопытным были составлены в козлы десятка три винтовок, под козлами лежали дрова, солома. На трибуну поднялся и начал говорить высокий, стройный человек, с нервным лицом. То был Вакулин. Каждую фразу он подчеркивал резким движением правой руки.

— Товарищи трудовые крестьяне, жители Красного Яра, мы не хотим войны, не хотим проливать крови, не хотим убийств, но нас вынудили взяться за оружие, восстать за правду, за порядок, за отмену продразверстки. Вступайте в наши ряды, в ряды борцов с большевизмом и угнетателями-комиссарами! Еще раз повторяю, что мы не хотим кровопролития. Сейчас здесь у всех на глазах будут сожжены винтовки и другое оружие, служащее для истребления людей, — не особенно убедительно, но горячо ратовал Вакулин.

Предполагалось, что в ответ на призыв главаря будут записываться добровольцы и около трибуны предусмотрительно был поставлен столик, однако время шло, а к столику никто не подходил. В толпе начали перешептываться, послышался сдержанный смешок.

— Зажигай! — скомандовал Попов.

Облитые керосином дрова, сухая солома вспыхнули дружно. Черный дым поплыл над площадью, жирными хлопьями полетела копоть. Загораясь, пузырился лак на прикладах винтовок. Толпа опасливо попятилась, — как бы какая не стрельнула.

— Не выстрелит, — это учебные жгут, а исправные у них лежат в обозе, — вполголоса пояснил какой-то дотошный мужичок.

Из донесения № 1: «Численность банды — 1500 штыков, 150 сабель при 4 пулеметах. Патронов в избытке. Движемся в Верхнюю Добринку, часть банды ушла на Неткачево. Беглец».

В Верхней Добринке, селе, лежащем на тракте Красный Яр — Саратов, состоялось совещание. В просторной избе за чисто выскобленным столом собрались члены Совета пяти и приглашенные командиры. Рядом с Вакулиным — насупленный Попов. Бок о бок два человека, поднятые стихией на гребень мятежа, два руководителя, совершенно не схожие друг с другом. Вакулин — интеллигент, за две войны научившийся убивать. Однако вида крови не переносит (нервы!), убитых (чтобы не снились) не разглядывает и предпочитает оставаться в стороне. Лишь в гневе, легко теряя самообладание, способен жестоко расправляться. Болезненно самолюбив, отсюда мнительность и осторожность, — как бы не показаться смешным, как бы не остаться в дураках. Склонен бесконечно анализировать даже элементарно простые вещи, и поэтому подчас нерешителен. Большевиков ненавидит за отобранный у отца хутор, за разбитые мечты о сытом, безбедном существовании помещика-тунеядца. В главари мятежников попал, потому что был эсером и командовал караульным батальоном, в эсеры записался, потому что во времена Керенского это было модно, а командиром батальона его назначили случайно за отсутствием более подходящей кандидатуры. Таков был Вакулин — офицер, собственник и мелкотравчатый эгоист.

Попов — выходец из семьи прасола-перекупщика. Скуласт, широколиц, широкобров, широкоплеч, лоб бычий, из глубоких глазниц зло и с недоверием смотрят маленькие глазки. Во всей фигуре чувствуется упрямство, своеволие, жестокость, твердое знание закона — человек человеку зверь. К цели Попов идет напрямик, не разбиваясь в средствах. Компромиссов не признает, высший авторитет для него — собственное мнение.

По левую руку от Вакулина крутит пышные усы Чекунов. К нему нагнулся Бурнаковский. Что-то говорит, шевеля коротко подстриженными усиками. Чекунов и Бурнаковский — «идейные» советники «пятерки».

На скамьях, на подоконниках, на хозяйском, окованном белой жестью сундуке расселись чины рангом ниже, а на самом уголке стола примостился писарь. На писаре короткий, черной дубки полушубок и сбитая на затылок шапочка-кубанка. Писарю жарко, но он не раздевается, видимо считает неудобным, а возможно, просто боится, что полушубок украдут.

— Военный совет считаю открытым, — произнес Вакулин, вставая. — Надо договориться о дальнейших задачах и о маршруте. Некоторые, — Вакулин бросил косой взгляд на Попова, — некоторые настаивают на том, чтобы немедленно идти в Саратов. Я категорически против. В Саратове — сильный гарнизон, а у нас нет и двух тысяч. Кроме того, мы не имеем артиллерии, у нас мало пулеметов…

— Пушки и пулеметы мы возьмем именно в Саратове, — со злостью в голосе вставил Попов.