Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана

Парадокс истории Чингисхана заключается в контрасте между мудрым, умеренным, нравственным характером правления самого Чингисхана, контролирующего собственное поведение и поведение своих подданных на основании правил, полных здравого смысла и на основе четко разработанного права, и жестокостями народа, едва вышедшего из самой примитивной дикости, который стремится добиться от своих врагов покорности исключительно методами массового террора; народа, для которого человеческая жизнь не стоит ровным счетом ничего и который, будучи по преимуществу кочевым, не имеет никакого представления о том, каковой может быть оседлая жизнь, условия жизни в городе, сельское хозяйство, – обо всем том, что не относится к его родной степи. Удивление современного историка этим сплавом личного благоразумия, даже умеренности, у вождя и наследственной жестокости в нравах его окружения ничем не отличается от такой же реакции Рашид ад-Дина или редакторов «Юань-ши».

Среди пленников, взятых после захвата Пекина, или среди добровольно присоединившихся к монголам Чингисхан выделил киданьского принца Елюй Чуцая, понравившегося ему «своим высоким ростом, красивой бородой, мудростью и солидным голосом». Он взял его к себе советником. Удачный выбор, поскольку Елюй Чуцай, воспитанный на принципах китайской культуры, обладал талантами государственного деятеля. Как и канцлер-уйгур Тататона, он стал тем советником, который требовался новому повелителю Азии. Чингизиды в ту пору еще не могли понять уроков китайской культуры, даваемых самими китайцами. И напротив, китаизированный тюрко-монгол вроде Елюй Чуцая – будучи киданем, он принадлежал к монгольскому племени – мог облегчить трудности переходного периода и приобщить Чингисхана, а затем его наследника Угэдэя к элементам административного устройства и политической жизни, существовавшим в оседлых цивилизациях.

Теперь цзиньское царство ограничивалось небольшой территорией вокруг новой столицы Кайфэн-фу в Хунани и нескольких крепостей в Шэньси. В 1216 г. монгольский полководец Сумаха-багатур отрезал Шэньси от Хунани, овладев крепостью Тунгуань, господствующей в этом месте над долиной Хуанхэ, но вскоре крепость вернулась в руки Цзиней. Действительно, Чингисхан, поглощенный, как мы увидим, туркестанскими делами, лишь периодически уделял внимание бесконечной китайской войне, и Цзини воспользовались этим, чтобы отбить значительную часть своих провинций, за исключением Пекина, так и оставшегося у монголов.

Однако перед тем как сосредоточить внимание на Западе, Чингисхан поручил ведение боевых действий в Китае одному из лучших своих полководцев – Мухули или Мухали, который, несмотря на то что имел весьма ограниченные силы (половина регулярной монгольской армии, то есть 23 000 человек собственно монгольских войск и приблизительно столько же вспомогательных отрядов из местных жителей), благодаря упорству и методичности добился значительных успехов и за семь лет непрерывных походов (1217–1223) снова отобрал у Цзиней все, кроме Хунаня. В 1217 г. он взял расположенный на юге Хэбея Дамин – крепость, которая прежде устояла перед самим Чингисханом. В 1218 г. он отбил у Цзиней столицы Шаньси – Тайюань и Пинъян, а в 1220 г. столицу Шаньтуна – Цзинань. В той части Хунани, что находится севернее Хуанхэ, один из его офицеров взял Чжан-тэ (1220). В 1221 г. он отобрал у Цзиней в Северной Шэньси множество городов, как, например, Баоянь и Фучжоу. В 1222 г. мы видим, как в его руки попадает Чанъан, древняя столица Шэньси, стоящая южнее реки Вэй. В 1223 г. он вырвал у Цзиней отбитую ими внезапной атакой важную крепость Хочжун (ныне Пучжоу) в юго-западном углу Шаньси, на большой излучине Хуанхэ, после чего умер от истощения сил. После его смерти Хочжун в очередной раз будет отбит Цзинями. В этой перенаселенной стране, усеянной крепостями и естественными преградами, борьба вырождалась в бесконечную осадную войну. Добавим, что после первых проб и ошибок монголы сумели приспособиться к этому новому для них виду боевых действий, массово вербуя во вспомогательные соединения киданей, присоединившихся к ним чжурчжэней и китайских инженеров[128].

Завоевание монголами бывшей империи каракитаев

Когда Чингисхан начинал завоевание Северного Китая, один из его личных врагов, Кучлук, сын последнего царя найманов, стал владыкой центральноазиатской империи каракитайских гурханов.