Степные рубежи России

Годом позже, выполняя рекомендации Тевкелева, власти назначили чиновника Ивана Кирилова руководить Оренбургской экспедицией и поручили ему планировку и строительство крепости Оренбург. Наряду с Сибирской и Камчатской экспедициями, предпринятыми незадолго до этого, Оренбургская экспедиция должна была стать проектом «великой и бессмертной не токмо славы, но и к расширению империи и ее неисчерпаемому богатству». В марте 1734 года, изучив вопрос, Кирилов подал записку, куда более подробную, всестороннюю и детально проработанную, чем та, что исходила от Тевкелева. Ее название гласило: «Проект обер-секретаря Ивана Кирилова об удержании в русском подданстве киргиз [казахов] и способах управления ими»[449].

Кирилов подчеркивал стратегическую важность планируемой крепости, местонахождение которой – «самая средина между башкирцами и киргиз-кайсацкою ордою, и разделит калмык волжских вдаль от башкирского согласия, к калмыкам же Контайшиным [ойратам] присоседимся». Кроме того, ожидалось, что она предотвратит казахские набеги на Казанскую землю и против башкир. Но Оренбург был призван играть куда более важную роль, чем просто средство контроля над кочевыми народами и защиты южного пограничья России. Он должен был стать воротами на Восток, открывающими путь для изобильной торговли с Азией, с ее бесконечными природными ресурсами.

Сравнивая российскую экспансию в Азии с испанским открытием Америки, Кирилов убеждал власти не жалеть сил на завоевание Средней Азии. Ведь если Россия будет колебаться, она может потерять регион, который захватят воинственные ойраты, или знакомые с его богатствами персы, или даже голландцы, уже обосновавшиеся в Ост-Индии. Подобно испанцам и португальцам, везущим богатства из Америки, Россия могла бы воспользоваться богатствами региона: свинец, соль, золото, серебро, рубины, ляпис-лазурь и множество других металлов и драгоценных камней. Кирилов нарисовал грандиозную картину того, как в Оренбург будут приходить караваны с экзотическими товарами из Хивы, Бухары и Индии, а бухарские, индийские, армянские и даже европейские купцы будут приезжать торговать. Если Петербург известен как окно на Запад, то Оренбург, думал Кирилов, станет окном России на Восток[450]

.

1 мая 1734 года проект начал становиться реальностью: императрица Анна Иоанновна одобрила план и приказала выделить Кирилову все необходимые для реализации его идей средства. Вышла целая серия указов: главы фабрик в Екатеринбурге должны были держать наготове пушки, снаряды и строительные инструменты, уфимскому губернатору надлежало отправить строительные бригады, а астраханскому – войска. Императрица лично послала Кирилову тайные инструкции, позволяя ему манипулировать башкирами, казахами, ойратами и хивинцами и играть на их противоречиях[451].

Колонизация Среднего Поволжья и южных предгорий Урала не прекращалась с середины XVI века. Строительство Оренбурга должно было укрепить растущее российское присутствие в регионе, но вместе с тем оно знаменовало качественно новую колонизацию, ускоренную и куда более агрессивную. В 1730–1731 годах серия новых крепостей составила Ново-Закамскую укрепленную линию, отделявшую башкир от Казани. Оренбург, как и другие новые крепости и промышленные города в регионе, строился на башкирской земле и руками башкир. На защиту Оренбурга нужно было мобилизовать 20 тысяч башкирских тарханов (мелких дворян, служивших на военной службе вместо выплаты ясака), а на работу – 20 тысяч тептерей

и бобылей (зарегистрированных и незарегистрированных мигрантов – татар, чувашей и марийцев), работающих на башкирской земле, поскольку «однако же дешевле и удобнее русских крестьян все работы отправят». После строительства Оренбурга в 1736 году новая укрепленная линия вдоль реки Самары, соединившая крепости Самару и Оренбург, отрезала башкир от южных степей. Башкиры, потерявшие выход к Казанской земле на севере и к степи на юге и постепенно оказывавшиеся во все более плотном окружении русских войск и колонистов, не раз восставали в XVIII столетии[452].

Если башкиры справедливо видели в строительстве Оренбурга еще один шаг к тому, чтобы их окружить и сделать частью Российской империи, казахские ханы приветствовали его. Для них российское присутствие означало возросшую безопасность от набегов ойратов и башкир, возможность более активной торговли и, что было особенно важно, повышение их собственной власти над казахами. В письме Тевкелеву, который был теперь полковником и состоял при Оренбургской экспедиции, хан Среднего жуза Кучук предлагал свою помощь против мятежных башкир в обмен на поддержку России, чтобы получилось, что «башкирцы будут бояться генерала да мурзы [Тевкелева], а наши казаки будут бояться от ханов своих»[453]. В 1736 году, подстрекаемые Кириловым, казахи Младшего и Среднего жузов вторглись в башкирские земли, убив и взяв в плен множество башкир в Сибирском и Ногайском уездах.