Стертая

И Мак рассказывает. Он был в передней части автобуса, удар же пришелся в основном по задней. Ему запомнились взрывы, дым, крики и наступившее потом молчание. Все как в моем сне. Мак получил легкое ранение головы, его вытащили. Роберт стоял там же и все кричал «Кэсси! Кэсси!» — звал подружку. Похоже, его даже не зацепило. А потом Мак вырубился.

В больнице у него спрашивали, что он видел в тот день. Мак сказал, что ничего не помнит. Что отключился, хотя на самом деле потерял сознание позже. Ему, кажется, поверили. Выйдя из больницы, он узнал, что в списке погибших значатся Кэсси и Роберт.

— Но если Роберт не пострадал, что могло с ним случиться?

— Я не знаю наверняка. А спрашивать боялся.

Он смотрит в сторону, тени бегут по его лицу, и за ними я вижу непреходящую вину. За то, что он жив. За то, что так и не рассказал миру о Роберте. И еще... Он знает. Есть в этой истории то, что Мак держит при себе.

Он поднимается со стула, открывает ящик, достает и протягивает мне фотографию.

— Это они, Роберт и Кэсси.

Я смотрю на него и вижу маму: тот же квадратный подбородок, те же волнистые волосы. Обычный парень, обнимающий девушку. Настоящую красавицу. С идеальной кожей, милым, в форме сердечка личиком, шелковистыми, цвета меда волосами. Она была идеалом, пока не оказалась, к несчастью для себя, в том автобусе.

— Но что случилось с ним?

— Некоторое время назад я пытался найти его на веб-сайтах пропавших без вести, но не нашел. Вряд ли тебя будут объявлять пропавшим без вести, если считают убитым.

— Но ведь у тебя есть свое мнение насчет того, что произошло с ним.

— Возможно.

— И что же?

Он молчит. Колеблется.

— Думаю, его зачистили.

Я смотрю на него растерянно. Как же так?

— Зачистили? Но его не могли зачистить. Так поступают только с преступниками.

— Конечно. Но почему пропадает так много детей? Что с ними происходит? Послушай. Робби был так сильно травмирован случившимся, что они решили зачистить его и таким образом сохранить как полезного гражданина. Они пытались помочь ему, полагая, что иначе он не выдержит.

По лицу Мака я вижу, что он с этим не согласен, но я в полной растерянности и не знаю, что делать. Пропавшие без вести дети? Что он такое говорит? Неужели зачистку и в самом деле применяют в отношении детей, которые не являются преступниками?

— Что это за сайты с пропавшими без вести? Я о таких впервые слышу.

— Послушай, Кайла, это очень важно. То, о чем никогда нельзя упоминать. Секрет.

— Что?

— Идем.

Я иду за ним в заднюю комнату. Там полнейший беспорядок, разбросанная одежда, но потом он убирает кое-что, и я понимаю: это все для того, чтобы спрятать компьютер.

— Это немножко — или множко — незаконно. Машинка неразрешенная, так что держи рот на замке.

— О.

Мак показывает мне несколько подпольных, неподконтрольных лордерам веб-сайтов, управляющихся с территории Европы и Соединенных Штатов. Веб-сайты, посвященные пропавшим без вести, это лишь одна категория. Пропавших — огромное число, но большинство из них — дети.

— Сколько тебе лет? — спрашивает Мак.

— Шестнадцать.

Он печатает. Шестнадцать — женский — блондинка — зеленые глаза.

— Что ты делаешь?

— Хочу показать, сколько таких.

На экране мелькают образы, даты, когда пропавших видели в последний раз, имена, возраст... Всего совпадений тридцать шесть. Мой взгляд скользит по странице. Сколько девочек! И большинство пропали в подростковом возрасте. Что же случилось с ними?

— Ни фига себе, — бормочет Мак.

— Что такое?

— Посмотри номер тридцать один. — Он щелкает по фотографии и увеличивает ее. Симпатичная, щербатая улыбка. Большие зеленые глаза, светлые волосы; на ней джинсы и розовая футболка; на руках серый котенок. Внизу подпись: Люси Коннор, пропала из школы в Кезике, Камбрия, возраст 10 лет.

— Немножко похожа на меня, — медленно говорю я.

— Очень даже похожа на тебя. — Мак кликает по ссылке «предположительно выглядит сейчас».

На экране появляется другое изображение: Люси в подростковом возрасте. Лицо, глаза... Нет. Не может быть. Я смотрю на Мака, потом снова на экран — с надеждой, что она исчезла, что мне это только привиделось. Но нет, девушка на месте и смотрит на меня. Я, наверно, похудее, а у нее волосы подлиннее; в прочих же отношениях я как будто смотрю в зеркало.

— Она не просто похожа на тебя. Она и есть ты.

Наверно, это шок. Уровень не идет вниз, а остановился на 5, но я смотрю и смотрю на экран. В какой-то момент меня начинает трясти.

Пропала без вести?

Где же я была с десяти лет?

Мак выключает компьютер, берет меня за руку и ведет в переднюю. Все это происходит словно в тумане.

— Садись. Выпей. — Мак протягивает мне стаканчик. Я выпиваю — напиток обжигает горло.

Откашливаюсь.

Внутри растекается тепло. Со стороны тропинки доносятся голоса.

Мак опускается передо мной на колени и прижимает палец к губам.

— Ни слова, Кайла. Поговорим в другой раз. Обещаешь?

— Обещаю. Никому ни слова.

— Вот и молодец. — Он забирает у меня стаканчик.