Стервам слова не давали

 Бурчала, понимая, что все мои угрозы теперь этой фифе глубоко фиолетовы, у неё в руках металлургия, а тут я, со своими капризами. Не солидно, нужно другую угрозу придумать. О! Например пригрозить, что её Викторовича уведу! Тогда она по-другому запоёт и вспомнит, в какую дверь следует стучаться перед тем, как войти.

—Ну, Ларисочка Витальевна, давайте не сейчас, а? – Положив руку на грудь, просительно уверяла меня она. – Там этот, столичный, видеть вас желает. Что-то ему там баранина не угадила, что ли. Кулачками сучит, щурится, грозится порвать Лёню Михайловича на британский флаг, если вас не увидит.

—Кого-кого? Какого ещё Лёню?

—Ой. – Блондинка закрыла аккуратный ротик ладошкой. Ага, я уже почти поверила. И ведь как давно мечтает замутить с Лёнькой, и жена не смущала, а теперь и вовсе оговариваться стала.

—Я тебе сейчас дам, ой! Иди давай, сейчас, я докурю...

—Вы же не курите.

—Так покурю перед смертью. Иди.

 И вытолкав неугомонную за дверь, села допивать успевший остыть кофе.

—Гадость... – Перекосило меня и с такой перекошенной физиономией я и появилась перед званным-не-званным гостем.

—Кому тут баранину затолкать в... – Не сбавляя оборотов после воспоминания о кофе рыкнула я, издалека завидев знакомый бритый затылок.

—Я тебе её сейчас сам затолкаю в...

 С таким же наездом услышала я в ответ, и теперь уже могла разглядеть не только лысину, но и золотые фиксы, нос картошкой, бегающие чёрные глазки, да, впрочем, и всего Пашку.

 С Пашкой мы познакомились лет шесть назад на одном черноморском курорте, где я его и накормила точно такой же бараниной, пытаясь поразить воображение и покорить пусть и не с одного взгляда, но с одного укуса точно. А когда он окончательно потерял голову и влюбился, я испарилась как осенний туман в ущельях гордых вершин. Видно покорила я его неслабо, если и через столько лет вспомнил вкус.

 Смотрю, этот с лысиной и зубами лыбится, Лёня в а*уе, Людмилка хлопает ресничками и уже готовится ко взлёту, а я всё так же сурова и непоколебима.

—Ну, вот я и нашёл тебя, конспираторша хренова.

 Повёл амбал плечами назад, улыбаться перестал и в два шага преодолел немалое, на первый взгляд, расстояние между двумя точками пространства. Меня он не то, чтобы скрутил, но придушил однозначно, зажимая хилую шейку в своём нехилом локтевом сгибе, теперь ещё осталось чуб потеребить костяшками пальцев и чёлка «Карлсон на вылете» мне обеспечена.

—Эй-ей, как нашёл, так и потеряешь, кто ж тебя кормить-то будет? – Запищала я, делая более жалостливый голосок, только Пашку жалость не берёт.

—Раз в пять лет – это не кормёжка. – Заныл он и хватку ослабил, позволяя мне высунуть язык и подышать как собачке. – Давай, признавайся, пойдёшь ко мне? Я тебе не этот жлоб, -- кивок в сторону Лёни, -- королевой ходить будешь, в долю войдёшь. – С корабля на бал начал Пашка, заглядывая своими нечестными глазами в мои полу закатившиеся.

—Я и здесь в доле. А если ты ещё и заставишь этого жлоба, -- снова косой, но теперь уже мой взгляд в Лёнькину сторону, -- продать мне всего один процент акций, то буду равноправная владелица.

—А мне что с того? – Искренне удивился амбал.

—А я скажу волшебное слово. – Заманчиво пообещала я.