Стервам вход воспрещен

В школе я взял себе сразу две ставки, уходил из дому в семь утра, а приходил в восемь вечера. Потому что уроки в две смены, внеклассная работа, замены… В октябре родилась дочка Оля. Мои родители временно переехали к нам – надо было стирать, гладить детские вещи, купать ребенка. Мы с Мариной, как молодые родители, почти ничего не знали и не умели. К тому же у меня было полно работы и кое-как, но пропитание семье я обеспечивал. Однако этого все же было мало – в магазинах практически не было продуктов. И надо было покупать продукты на рынке. Одно время масло, сахар, сигареты выдавали в магазине по спискам, точнее, по талонам и по спискам. А молоко для ребенка – кроме молочной кухни – можно было купить, только если рано утром, часов в шесть выйти из дому и занять очередь у молочной бочки, которую в это время привозили к гастроному. Осенью еще можно было постоять, а вот уже в декабре, когда грянули морозы, сие было проблематично. Очередь была большая, человек пятьдесят и больше, стоять приходилось час-полтора. А еще успевать на работу к полвосьмого…

Но я нашел выход. Утром надо было гулять с ребенком – Оля просыпалась рано. Поэтому я хватал коляску, мы с Мариной одевали малышку, и я бежал с коляской к гастроному – примерно 10 минут быстрым шагом. А там люди позволяла папе с ребенком купить три литра молока без очереди. Пускали через пять человек. Советского Союза уже не было, но советские люди еще были. И такие качества, как сострадание и человечность у них еще не выветрились. Ведь зимой в холода нельзя было с ребенком гулять так долго – целый час. А так – и прогулялся с дочкой, и молоком обеспечил.

Потом я быстро завтракал и бежал той же дорогой обратно, но уже в школу. Транспорт ходил отвратительно, троллейбусы проезжали мимо остановки, но я, как спортсмен, успевал на ходу, когда троллейбус притормаживал на перекрестке, запрыгивать сзади на лестницу. И, повиснув на ней, даже не входя в салон, проезжал шесть остановок до своей школы, когда водила все же останавливался между остановками, высаживая пассажиров, которые набивались в троллейбус, как сельди в бочку.

Однако в школе кроме самих уроков в разных классах и нескончаемых замен надо было еще и вести тренировки по самбо, а главное – писать на каждый урок отдельный конспект. А когда мои уроки посещала директриса, надо было вести урок точно по методике. Мои коллеги – супруги Березовы – отработав в школе почти 30 лет, вели уроки весьма оригинально. Макар Березов загонял девочек в раздевалку, мальчикам давал мяч и те играли весь урок в баскетбол. А сам преподаватель играл с каким-то пацаном в шахматы.

Его жена уроки все же проводила и чему-то детей учила, но сидя на стуле в углу спортзала и отчаянно дуя то и дело в свой свисток. Остальное выполняли назначенные ею на каждый урок «старшие» класса – они строили одноклассников, докладывали про отсутствующих-заболевших, они проводили разминку и показывали, как правильно бросать мяч в кольцо, как делать скрытый пас и многое другое. Ведь в каждом классе был либо разрядник по какому-то виду спорта, в данном случае, по баскетболу, либо знаток, поэтому учительница Березова себя сильно не утруждала.

Мне же, как молодому педагогу, надо было не только самому всё пояснять и показывать, но и писать подробные конспекты к каждому уроку. Но я любил учить детей. Тем более, что у меня было чему учиться.

Вначале была лёгкая атлетика и я смог заинтересовать школьников разными своими придумками. Например, вспомнив службу в спецназе, для мальчишек на стадионе я построил что-то вроде полосы препятствий. Причем, мне помог школьный военрук, одобрив мою инициативу. А девочкам я показал то, что сегодня называется фитнесом и кросс-фитом, подробно объяснив влияние этих упражнений на организм, а, главное – на комплекцию. Одним словом, мои уроки школьникам нравились и – о чудо – физкультуру перестали прогуливать. К тому же я стал вести секцию боевого самбо, и все школьные хулиганы меня жутко зауважали.

И все же, как говорится, мои трудозатраты не покрывали те деньги, которые мне за них платили. А времени на семью катастрофически не хватало. Наверное, именно тогда я упустил нечто важное в общении со своей молодой женой.

Одним словом, в декабре я ушел из школы. Ушел со скандалом – на одной из тренировок по самбо я, показывая прием борьбы, наверное, сильно сдавил мальчишку из 9-го класса. В общем, у него потекла из носа кровь, а меня обвинили в том, что я его ударил. Директриса по фамилии Мишуренко – Бог шельму метит – моментально раздула это дело и предложила мне уйти по собственному желанию. И это, когда в школах не хватало более 60 % учителей, тем более – физруков! Так что всё совпало – я хотел уйти, а от меня хотели избавиться. Потому что я снова не смог поступиться принципами и то и дело задавал неприятные вопросы нашей директрисе. Например, по поводу того, что мы, преподаватели, должны были постоянно скидываться на разные мероприятия. И о деньгах нам никто не отчитывался.