Стервятники

— Нас нервирует и очень удивляет ваш прессинг, господин полковник. Вся Москва знает, нашим районом занимается группировка Капитана. Мы, пацаны, не в ответе за их преступления. Вы фигура крупного масштаба, спасибо, что соблаговолили прийти. Чего дурака валять, мы не без греха, кто палатку ограбит либо прохожего, случается. У нас районное отделение милиции, участковые, оперы, они нас знают, одного посадили.

— И выпустили, — вставил Гуров. — Потерпевшие пошли в отказ. Я вашу позицию понял, однако не разделяю. Не тебе, Анатолий, решать, кто в МВД должен чем заниматься. Мой ультиматум прост, обсуждению не подлежит. Завтра вы явитесь в свое отделение, добровольно сдадите стволы, ножи, цепи, кастеты. Вы все на карандаше. Кто оружие не сдаст, пусть пеняет на себя. Шутки кончились. С группировкой Николая Иванова будет иной разговор.

Дальнейшие события спрессовались максимум в минуту. Автоматные очереди снесли витрину и нескольких человек.

Сыщик и афганец упали на пол одновременно. Свинец хлестал, словно упавший внезапно ливень. Положение Гурова было выгоднее, он лежал у стены, в "мертвой" зоне, куда пули не попадали. Два стола опрокинулись, тела мертвых, раненых и живых лежали вперемежку, казалось, их значительно больше восьми человек. Сыщик сжимал "вальтер", искал Тулина, увидел направленный на себя пистолет, покатился по полу, битому стеклу, выстрелил, целясь афганцу в плечо, тот выстрелил в ответ.

Гурову показалось, что его ударили ногой в правый бок, рука подогнулась, пистолет выпал. Несшийся с улицы свинцовый ураган прекратился так же внезапно, как и начался. На улице говорили в мегафон, сыщик слов не разбирал, медленно поднял пистолет. Тулин встал на колени, прицелился, держа пистолет двумя руками, с расстояния в несколько шагов промахнуться было невозможно. Гурову казалось, что афганец улыбается, мелькнула мысль: "Вот так это и бывает".

Неожиданно руки Тулина упали, Гуров услышал выстрел, но не с улицы, а из глубины кафе. Афганец с простреленной головой завалился на бок. По залу бежал Станислав, Котов и Нестеренко отстали. Гуров снова выронил пистолет, встал на колени, пытался подняться на ноги. Станислав уже сидел рядом, держал Гурова за подбородок, внимательно смотрел в глаза, спросил:

— Куда?

— В бок, помоги встать.

— Щас. — Станислав уложил Гурова на пол, ловко стянул пиджак, разорвал рубашку. — Навылет, по касательной! Тогда поднимайся и не прикидывайся! — Он обнял друга с левого бока, поставил на ноги.

— Надо остановить кровь, — сказал Котов.

— Там запасов немерено, наложи тампон и повязку, вези в Склиф, вели починить немедленно. Я гляну, чего творится на улице, и приеду, еще швы не наложат.

— Сукин сын... Сукин сын, — повторял Станислав, выходя на улицу, где четыре машины, девять бандитов были в плотном кольце группы захвата МУРа.

— Спокойно, граждане. Спокойно! — вещал полковник в форме. — Не занимайтесь членовредительством.

Оперативники группы захвата быстро, ловко разряжали автоматы, пристегивали их к кистям задержанных, сажали в машины и увозили. Подкатили две "скорые". Одна приняла Гурова и умчалась.

Врачи, оперативники и Станислав вошли в кафе. Из девяти сидевших за столом были ранены лишь Гуров и еще один парень, остальные мертвы. Толик Агеев схватил три пули, достаточно было одной, вошедшей в затылок. Станислав перевернул тело Тулина. Одна пуля пробила висок, другая — грудь.

— Это твоя? — спросил Котова Станислав, поднял "вальтер" Гурова и вновь убежденно заявил: — Мой начальник и друг — настоящий сукин сын.

Эпилог

Наложили швы, перебинтовали. Гуров устроил скандал, дежурный врач сдался, отпустил домой.

Гуров полулежал на заднем сиденье "Мерседеса", командовал:

— Слушай, двигай в прокуратуру. Все равно они меня дернут для объяснений.

А так, боевой офицер прибыл с поля боя. Впечатляет.

— Федул такой впечатлительный. Обхохочешься. — Крячко взглянул на часы. — Поздно, но старый дятел, может, еще не спит.

Федул Иванович Драч встретил неласково.

— Я получил телефонограмму. Считаете, молодые люди, раз вы гвардейцы, так можно убивать десятками. Ответите. Проведем расследование, коли виноваты, ответите. И никакая дружба вам не поможет.

— Отвечу, Федул Иванович. Обязательно. — Гуров, поддерживаемый Станиславом, опустился на стул. — Прямо о сейчас. Сколько я вас знаю, господин помощник прокурора, слышу одно и то же: не хватает доказательств. Рецидивиста арестовать нужны доказательства, а заслуженного офицера привлечь можно и за просто так?

— Так ты утверждаешь, что к этой бойне отношения не имеешь?

— Имею, мне бок прострелили. — Гуров достал свой "вальтер". — Если вы хотя бы в одном трупе обнаружите пулю, выпущенную из данного оружия, тогда поговорим о необходимости самообороны. А так и говорить не о чем.

— Одни бандиты бросились на других бандитов, и вы на месте, и группа захвата в кустах. Все само собой. — Драч раздраженно оттолкнул пистолет. Отправляйся лечиться, у меня на тебя аллергия.

Гуров снова прилег на заднее сиденье и сказал:

— Останови-ка у палатки, купи лучшее виски.