Стервятники

— Оставь, — афганец сплюнул, — ты же не хочешь, чтобы тебя ткнули мордой в дерьмо. Лев Иванович, я не знал, виноват, извини. У нас тут "случайно" в кустах рояль. Ехать на спецмашине, конечно, нежелательно.

— Так поедем на вашей, большое дело. — Гуров миролюбиво улыбнулся, сел в машину, соединился с дежурным, сказал, где "Пежо" находится, попросил машину перегнать к министерству.

Они обогнули ресторан, Толик отпер дверь новенькой "девятки".

— Порядок тот же, вы оба впереди, я сзади, — устало произнес Гуров. Когда Толик и афганец рассаживались, сыщик нагнулся и прилепил к дну багажника "маяк". Между прочим, точно такой же, как и на "Пежо".

Станислав, Григорий и Валентин Нестеренко следили за "маяком".

— Один остался, второй пошел, — больше себе, чем другим, сказал Гриша.

— Никто и не сомневался, что они на "Пежо" не поедут. — Станислав, сидевший за рулем своего "Мерседеса", взглянул на Котова. — Удалось определить место встречи?

— Все участковые прошли по своим точкам, восемнадцать частных кафе арендованы на весь вечер. Я прикинул расположение кафе, заказчиков, количество ожидаемых гостей, у меня получился "Алмаз" в районе Курского.

— Я ничего не прикидывал, участковых не гонял, мне сообщил агент, ужин заказан в двух кафе, одно из них "Алмаз".

— Будем следить за направлением движения и ждать, — сказал Нестеренко, — потом определимся.

— Мы не будем ждать! — Станислав выжал сцепление, включил передачу, мощная машина скользнула на Садовое, врубила мощные фары, легко заняла левый ряд и понеслась.

* * *

Гуров чувствовал себя скверно, неуверенно. И не потому, что его везли в чужой машине, к этому он был изначально готов. Тяготило какое-то неясное предчувствие, не было привычной собранности и злости. Во время операции необходимо ощущать противника, думать на несколько ходов вперед, одновременно смотреть, куда ставишь ногу, куда приведет тебя следующий шаг. Уже много лет Гуров в решающий момент и не думал, как себя вести, внутри срабатывал автомат. Сегодня все происходило не так, и, видимо, оттого, что он не руководил операцией, зависел от многих неизвестных, ситуация походила на игру в карты, когда их еще сдают и неизвестно, какие карты окажутся у тебя на руках.

Сыщик предполагал, что на встрече может объявиться афганец Тулин, но его появление с самого начала явилось неожиданностью. Почему он не предупредил по телефону? Агеев мог взять его с собой в последнюю минуту. Возможно, однако не факт. Афганец натура активная, он не может занимать нейтральную позицию, но он и не способен стать на сторону отморозков, значит, он однозначно на моей стороне. Гуров успокоился.

Он не знал о ненависти Тулина. Афганец не был на стороне Агеева, как и на стороне Капитана. Тулин был сам по себе и представлял смертельную опасность. Взрослый опытный боец — это не импульсивный мальчишка, играющий в войну. Пусть безмерно жестокий, порой непредсказуемый, но мальчишка.

Сила действительно порой смеется над всем. Только Агеев данной силой не обладает. А Тулин обладает. Гуров ошибся в нем изначально и продолжал ошибаться.

Они остановились в тихом пустом переулочке у скромной деревянной двери, над которой была вылинявшая вывеска "Кафе".

Где-то рядом Курский вокзал, определил Гуров, выходя из машины.

— В фарватере абсолютно чисто, — сказал Тулин. — Лев Иванович, ваши орлы потерялись.

Сыщик смерил афганца взглядом, промолчал. Но тот не унимался:

— Не держите за мальчика, господин полковник. На подобную встречу человек вашего ранга без прикрытия не ездит.

— Но и с пацанами не встречается, — вставил Агеев, открыл дверь. Гуров вошел первым, чего никогда в таких обстоятельствах не делал. Могли встретить выстрелом, не узнаешь, как легла карта.

За тремя сдвинутыми столами ели и из пили шесть человек, у буфетной стойки стояла официантка. Нет, в такой обетановке не убивают, решил Гуров, даже улыбнулся, молча прошел в дальний конец стола, где было три пустых стула.

Присутствующие поднялись, смотрели на элегантного, с седыми висками, мужика с интересом. Сыщик махнул на парней рукой, мол, сидите, занял место во главе стола. Тулину и Агееву, которые собрались занять места по бокам, сказал:

— Нет, уважаемые, вы сядете на той стороне. Не люблю, когда меня держат плотно. Я один, так хотя бы должен иметь свободу маневра.

Голос Гурова исключал возможность ослушаться. Свободные места были, Тулин и Агеев сели. Афганец налил себе в фужер водки, сыщик — минеральной воды и сказал:

— Вы желали встретиться, я пришел, выкладывайте. Я ужинаю дома.

Все смотрели на Толика. Он неловко дернул плечом, ответил:

— Разрешите выпить, господин полковник? У каждого свои привычки.

Услышав уверенный голос вожака, парни расслабились, некоторые рассмеялись, начали наливать. Тулину не нравилось, что Гуров смотрит на него, а не на Агеева. А сыщику не нравилось, что афганец не снял тяжелую кожаную куртку, свой плащ сыщик бросил на соседний стул.

Толик выпил, закусил, аккуратно отер губы салфеткой, начал говорить: