Стервятники звездных дорог

– И это тоже, – призналась Роззи. – Черт возьми, Гарри, я уже отвыкла от твоих штучек. Почему мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сама?

– Потому что на самом деле так и есть, – улыбнулся Гудвин. – Так что, нет никаких шансов заполучить желаемое?

– Нет, – мрачно ответила капитан. – Наверно. Нет, проклятье, не могу. Это слишком даже для меня.

– Это вещь? – прошептал Гарри, обнимая ее за плечи. – Информация? Человек?

– Пожалуй, человек, – произнесла Роззи. – Хотя порой он больше напоминает вещь.

– Как я могу тебе помочь с этим? – осведомился Гарри.

– Никак. Но...

Роза подняла взгляд и увидела, что черные очки Гудвина опять бесследно растворились в воздухе. Ее зеленые глаза пылали, как две звезды, а рыжие волосы развевались на ветру, хотя тот давно исчез из бухты. Ее переполняла энергия, дикая нерастраченная энергия, что требовала выхода.

– Можешь, – прошептала Роза. – Можешь...

Одним движением она распустила узел рубахи и показала – как.

Глава 4

Сектор: неизвестен. Координаты: неизвестны. Корабль «Эдем», порт приписки Новая Надежда.

Лежать на спине было хорошо. Просто лежать и рассматривать тусклую аварийную лампу, похожую на солнце, что спряталось за облако. И ждать смерти.

Александр Моруа ждал ее несколько часов. Сначала он кричал, проклиная весь мир, бился о пласталевые стены, а потом, когда первый приступ прошел, успокоился. Лег на пол и стал ждать неизбежного.

Время тянулось невыносимо медленно. После энергетического всплеска системы питания шахты вышли из строя, и железная коробка перешла в автономный режим – застыла в гладкой трубе, загерметизировалась и впала в спячку, ожидая помощи ремонтников. Воздух внутри камеры становился вязким и горьковатым, но Алекс знал – он умрет раньше, чем кончится кислород. Если это началось, то никто не в силах остановить беду. Даже когда ядерные удары и взрывы реакторов антиматерии превратили поверхность Новой Надежды в море расплавленной породы, это не помогло. Значит, и он ничего не сможет сделать. Поэтому пилот просто смотрел в железный потолок и ждал.

Смерть все не шла. Алекс вспоминал детство, проведенное под куполами жизнеобеспечения Новой Надежды, юность, проведенную на борту корабля, и жалел о том, что так ничего он в жизни толком не увидел и не совершил. Ему всегда было некогда. Времени банально не хватало – растущая колония не место для бездельников, поэтому первую работу он получил, когда ему исполнилось семь лет. Уход за гидропонным садом – дело не слишком тяжелое, но важное.

Потом – учеба. И снова работа. Флот. Учеба и работа. Прыжки на орбиту и обратно, охота за астероидами с полезными ископаемыми. Буксировка их на орбиту планеты, тесные комнаты общежития пилотов на орбитальной станции. Снова учеба и мечты о дальнем прыжке к чужим звездам. Его друзья уходили – обзаводились семьями, спускались на поверхность планеты, заводили детей. А он оставался наверху, проводя свободные вечера за очередным учебником. Он жил на кораблях и жил кораблями. Потом получил назначение на «Эдем» – пустое назначение, глупое, потому что колонизатор болтался на орбите Новой Надежды в качестве склада. А Моруа хотелось в полет. Он снова учился, писал рапорты и докладные, представлял расчеты экономически выгодных полетов и схемы усовершенствования двигателей. Он даже составил план восстановления «Эдема» и возвращения в кратчайшие сроки всех его рабочих функций. Лелеял затаенную надежду, что ему удастся совершить настоящий прыжок – хотя бы испытательный, на этом старом корыте...

Все впустую. На него не обращали внимания. Сейчас Алекс понимал – на поверхности уже начались неприятности, и начальству не было дела до пилота, что не удосуживался посмотреть новостной канал. Когда был отдан приказ о переоборудовании «Эдема» и его план начал воплощаться в жизнь, Алекс все еще ничего не понимал. И только когда на орбиту доставили первую бригаду ремонтников, осознал – мечта сбылась. Ему предстоял дальний прыжок к чужим звездам, но исполнение мечты молодого пилота стало величайшей трагедией для Новой Надежды. Алекс не был готов заплатить такую цену за прыжок от звезды к звезде, но уже не мог ничего изменить.

Через три часа, проведенные на холодном полу лифта, Алекс забеспокоился. Ничего не происходило, и он, уже смирившийся с мыслями о неизбежной смерти, вновь ощутил тревогу. Ему подумалось, что аварийная вахта уже должна подняться из криокамер и взять корабль под контроль. Прошло достаточно времени, чтобы до него добрались либо вахтенные, либо смерть. Он готов и к тому и к другому, а вот к чему он не был готов, так это к бездействию судьбы.

От внезапной догадки Алекс даже вспотел. Он приподнялся и сел, ощупывая пояс. Что-то пошло не так. Хорошо это или плохо – но смерть так и не вырвалась из главного трюма. Быть может, только потому, что он успел закрыть створ. Но тогда это значит... Пилот поджал губы.