Стервятники

В общем, получался у Димы такой расклад. На карымскую электричку троица села в Дарасуне для того, чтобы наверняка «выпасти» Лоскутникова. Предполагали, что может он сойти в Новой, в Атамановке или в Антипихе. Значит, немало им было известно про Лоскутникова. А он поехал домой, потому и до конечной. С вокзала пошел наверх, на проспект Советов. От забора привокзальной стройки до пятиэтажки, где жили Лоскутниковы, метров четыреста. Вот так.

Выходило, что концы следует искать среди работников кооператива «Домстрой». Где бы преступники разузнали подробности и адреса служебных и личных интересов Лоскутникова? С большой долей вероятности можно было предполагать и то, что с места убийства преступники разъехались по домам.

ЛЕНА нравилась Олегу все больше и больше. Новый год встречали вместе, у Лены дома. Большие симпатии вызвали у Олега и ее родители. Простые, без затей. Чем больше Олег узнавал о Лене, тем больше недоумевал: ну что у нее общего с компанией Влада? Понятно, конечно, что Татьяна, невеста Влада, и Лена - подруги с детства. И все-таки.

Хотя, может, он, Олег, попросту зациклился на одном-единственном эпизоде? Или юмора не понял. Ну, шла компания в ресторан развеяться. Так, на то они и рестораны. После этого с Владом общались, взять, хотя бы, те же его «амманины» или Восьмое марта, -    какие к нему вопросы?

Наоборот, это Олег чувствовал некий дискомфорт на фоне Влада и его друзей. Что и говорить, упакованы они были клево. При своих, как Олег был убежден, неплохих заработках, таких фирменных шмоток он себе позволить не мог. Западные тряпки продавались лишь в единственной «комиссионке» на улице Калинина да на «толчке», бурлящем по воскресным дням на окраине Северного. Но цены там были!..

Конечно, потихоньку, в несколько заходов, приодеться у барахольных барыг можно, но Олег был приучен нести деньги в дом. Так всегда делал батя. Домашний бюджет семьи Мельниковых имел столько проблем и прорех, что и мысли досель не возникало заработанную копейку на тряпочную «фирму» спускать. К тому же, когда серьезно заболела мать, ее быстро спровадили на смешную пенсию, что тоже поубавило «деревянных» в доме. Опять же, лишний четвертной сеструхе отправить - всегда кстати: что там ее стипендия! Поживи-ка в чужом городе, особенно когда кругом на самое необходимое - талоны, талоны, талоны.

Комплексанул малость поначалу, а потом махнул на свои завидки рукою. Главное, Лене абсолютно все равно - «по фирме он прикинут» или нет. Хотя и тут Влад ему посодействовал. Олег вспомнил, как в конце февраля приятель предложил на барахолку прошвырнуться, мол, посоветуешь, что Татьяне на Восьмое марта приобресть. «А что, -      подумал Олег, - и я какой-нибудь пустячок оригинальный Лене присмотрю».

НЕСМОТРЯ на пронизывающий февральский хиус, люда за высоким решетчатым забором толпилось - до упора. Взяли у надменной девицы в киоске входные билеты, у вертушек турникетов предъявили румяным крепышам в норковых формовках и куртках-дубленках и - очутились в гуще продающих и обменивающих.

Влад привычно разрезал плечом толпящихся и галдящих на смеси русско-вьетнамской «мовы» «интернациональных» ткачих с КСК - камвольно-суконного комбината. Призванные поднять текстильную промышленность Забайкалья, маленькие улыбчивые вьетнамочки все выходные дни проводили на барахолке, обряженные с головы до ног в кипы расшитых цветочками и узорами джинсовых юбок и сарафанов (манекены ходячие!).

Безразлично, не задерживаясь, приятель шагал и мимо высоких дощатых прилавков, за которыми бабки с фиолетовыми носами торговали «пролетарским антиквариатом», а дебелые матроны с недовольным видом скучали над батареями флаконов с шампунями и коробок духов, чьи подмоченные, сморщенные этикетки и помятые бока гордо извещали покупателей, что все это парфюрмерное богатство прямиком доставлено из города Парижу.

Олег с трудом поспевал за Владом, с любопытством вертя головой по сторонам. Протиснулся сквозь сгусток женщин к прилавку с дюжиной пар босоножек, но тут же отработал назад, со стыдом сообразив, что понятия не имеет, какой размер носит Лена. Не сразу отыскал в толчее Влада.

Тот разговаривал, попыхивая сигаретой, с двумя высокими и широкоплечими парнями, упакованными еще покруче, чем их собеседник. Они принадлежали к той, непонятной Олегу категории праздных молодцов, которые обязательно околачивались в любом торговом месте. Стоит такая пара-тройка, покуривает скучающе, лениво оглядывая публику, и столь же лениво перебрасывается с подбегающими к ним время от времени шустрыми «фирмовыми» мальчиками и девочками короткими и непонятными постороннему уху фразами. На барахолку такие молодцы могли еще прикатить на «тачке» или собственной машине с объемистыми и туго набитыми сумками, но тут же сдавали их «мутному» торгашескому люду и возвращались к привычному времяпровождению: из салона авто бухал толчками баса «музон», из раскрытых дверц плыл сигаретный дым и виднелись скучающие физиономии - каждая себе шире.