Стервятница

Стеф! Соседка по улице, подруга Фреда. Как она презирала Германа! А ведь он пытался тогда заменить ей Каттнера, утешить ее. Неблагодарная дрянь! Что привело ее к нотариусу? Не это ли разгадка тайны Моники?

Через час Стеф покинула контору и вернулась в гостиницу. Герман не стал преследовать ее, а вошел в дом нотариуса. Юлиус равнодушно встретил его.

— Что делала у вас Стефания Дюльфер?

— Стефания Дюльфер является по завещанию наследницей Вацлава Черника. Она приехала вступить в права наследницы. По завещанию к ней переходит все имущество, включая земли и замок.

— Этого не может быть! Клара Вуйтек будет отстаивать свои права законной наследницы в суде, она уверена, что Вацлав Черник назначил своей наследницей Монику Каттнер.

— В завещании нет имени Моники Каттнер. Там стоит имя, фамилия, точный адрес Стефании Дюльфер.

— А вам не кажется странным, что Вацлав назначил наследницей незнакомую женщину?

— Стефания встречалась с Вацлавом в Вене несколько лет тому назад.

— Слишком много совпадений!

Юлиус промолчал. Герман будто всюду натыкался на непроходимую стену. Выяснить что-то у Стеф не представлялось возможным. Где сейчас Моника? Ее дела здесь завершали другие, а она, должно быть, уже далеко, за пределами страны. Он должен был посетить Стеф. Но сам признавался себе, что занимался поисками Моники без вдохновения. На его душе клеймом лежало обещание Вегетарианцу, оно опутывало его волю, словно паутина. И он был рад, что сейчас все так вышло. Как сказала ведьма с Золотой улочки, он не был готов к встрече.

Через день он покинул Прагу, в тот самый день, когда Стеф провозгласили официальной наследницей Вацлава, и она отбыла в деревню, где ее ждало поместье и старый замок.

Мокрые крылья

Глава 1

Ромео лежал на песке, сыром от крови. После душного дня над полем повис тяжелый запах разложения. Все реже слышались стоны, все дальше мелькали огни фонарей. С приходом ночи мир погрузился в странную тишину. Ни свиста шрапнели, ни визга пуль, ни тарахтения пулеметов. Он должен дождаться первых звезд.

К тюрьме Ромео привык быстро — венские тюрьмы соответствовали гуманному европейскому образцу: цивилизованные смотрители, страшащиеся жалоб арестантов, белый хлеб, чай с сахаром, табак, книги, переписка с родными, прогулки — хоть целый день. Тюремный двор разделан под насаждения, где на грядках около пятисот сортов овощей и цветов. Сокамерники — молодежь из состоятельных семей, что считала побывку в тюрьме честью.

Ромео пробыл в тюрьме около года. С началом войны богатые отпрыски из камер исчезли, и заключенных небольшими партиями стали переправлять на бойню в виде пехоты — «пушечного мяса». Ромео оказался в Галиции, в ряду солдат, ведомых навстречу пулям, точно скот. Скот, парализованный страхом, измученный усталостью и голодом, недостатком сна, страданиями от растертой снаряжением и обувью кожи. Скот, доведенный до полного безразличия к своей участи, в отупении не владеющий собою. Ромео казалось, он превратился в зверя, он даже видел по-особому: одни предметы — ярко, другие скользили мимо зрения. Вслед за всеми он снял фуражку и покрестился, инстинктивно осмотрел винтовку.

Позади тащили пулеметы и катушки. Он шел в шеренге вперед, туда, где щелкали винтовки. Пули визжали жутким роем, но скоро он перестал различать этот дикий свист, оглушенный разорвавшимся над цепью снарядом. Навстречу червяками ползли раненые. Скоро он сам превратится в такой же ошмёток кровоточащего мяса, стенающего и напрасно ожидающего помощи. Ромео не выдержал и первым бросился на землю, по его примеру залегла вся рота и автоматически открыла бесцельный огонь в пустоту. Он видел, как судорожно офицер сжимает бинокль. Бесполезно — в утреннем тумане все сливалось. Вокруг взметались тучи земли, осколки разорвавшихся гранат резали воздух.

Вдруг по загривку Ромео ударили ножнами шашки, повелевая встать, бежать навстречу смерти. Бледный, он бросился вперед… И опять упал — по цепи разнесся спасительный крик — приказывали отходить. Теперь он бежал назад через обрушенные окопы, где из обломков укрытий торчали руки и ноги, а желтая земля, усеянная миллионом мух, пила кровь. Трупы без голов, искалеченные, изрешеченные… Их приходилось перепрыгивать на бегу. Он почувствовал, что его ударило. В глазах потемнело, и Ромео упал в заваленный землей и человеческими телами окоп.

Он очнулся в темноте, его поразила тишина, изредка нарушаемая тихим стоном. С фонарями в руках по полю шествовали русские, собирали раненых — и своих, и чужих. Но Ромео не мог позволить себе попасть в лагерь военнопленных. На его долю хватит. Луч фонаря ударил в лицо, расслабленное, с легкой улыбкой. Лицо мертвеца, какой бы ужасной смертью он не умер. Сколько видел их Ромео на своем веку! Как легко изобразить печать смерти! И его лицо снова потонуло во мраке, тихие голоса стали отдаляться, наконец, замолкли совсем. Лишь вдали еще мерцали огни санитаров — собирателей падали. У него впереди только ночь. С утра поле очистят от трупов. Ромео закрыл глаза.