Стяжание Духа Святого в путях Древней Руси. Оптина Пустынь и ее время

Приехал сюда один офицер и стал требовать от меня записку в том, что я согласен на его брак с одной девушкой, очень религиозной, но мне незнакомой. Он хотел обманом жениться. Я категорически отказался дать такую записку. Даже надписать св. Евангелие. Тогда тот начал кричать на меня, наконец выхватил шашку из ножен и стал ею размахивать, наступая на меня, а я, — говорит батюшка — скрестив руки, стою перед ним. Он махал, махал, но никак не мог меня задеть. С ругательством вложил шашку в ножны и побежал, но в безумии своем не мог найти выход из скита. Встретив одного монаха, он велел вывести его из скита и проводить до гостиницы; тот сказал, что не имеет права выходить без благословения старца. Тогда офицер выхватил револьвер и заставил его идти с ним. Конечно, я мог бы возбудить дело против него, я знаю, какого он полка, и мог бы написать в офицерский суд, но это не наше дело, это не монашеское дело, мы должны сказать: да будет воля Божия.

Потом батюшка сказал: “Пойди в келию отца Нектария и скажи, что я прислал тебя”.

В день отъезда батюшка служил в скиту литургию и затем прощался с братией у себя. Прощание было трогательное, почти всем он кланялся в ноги, а некоторым поклонившись, не хотел и вставать. Много было слез. В три часа совершил напутственный молебен и отправился на вокзал: вещей у него было — один маленький ручной саквояжик. Погода была отчаянная, поднялась страшная вьюга с мокрым снегом. Прямым путем на вокзал нельзя было ехать, т.к. река Жиздра разлилась. С большой опасностью перебрались мы через реку. С батюшкой до вокзала провожать на маленьком пароме поехал его духовник и о. Нектарий. Я ехал вместе с духовником батюшки, о. Феодосием. Он был поражен смирением отца Варсонофия и всю дорогу умилялся. Ехали мы до вокзала вместо обычного часа три с половиною часа. Дорогою батюшка совсем окоченел. Благодарение Богу, что поезд опоздал, и батюшка мог согреться чаем. Билеты по распоряжению батюшки были взяты третьего класса. Но при пересадке я уговорился с обер-кондуктором и не дал батюшке войти в третий класс, и вместе с двумя келейниками поместились мы в купе 2-го класса. Дорогой батюшка почти не спал, но при этом почти не говорил ничего. По приезде в Москву батюшка направился на подворье, в котором жил епископ Анастасий559. При встрече с епископом батюшка поклонился ему в ноги. В этом подворье батюшка прожил шесть-семь дней, пока епископ не возвел его в сан архимандрита.

Я жил в Москве у своих родных и каждый день приходил к батюшке. Вместе с ним и келейниками мы обошли и приложились ко всем святыням города Москвы. Однажды, возвращаясь от часовенки св. Пантелеимона, батюшка шел впереди, а я сзади. Вдруг меня останавливает одна незнакомая барышня, очень хорошо одетая, и спрашивает, не отец ли это Варсонофий. Я сказал, да; она была удивлена, как батюшка мог очутиться в Москве. Я в кратких словах рассказал ей, как это случилось. Она забежала вперед и приняла от него благословение и затем проводила до квартиры. Тут, возле ворот, батюшка велел ей подождать, сам же вошел в столовую, выбрал лучший апельсин и велел мне отнести барышне, но прежде спросил меня: “Кто эта барышня?” Я ответил, что не знаю. Но батюшка сказал: ты должен это знать, отнеси апельсин и проводи ее домой. Я вышел из ворот, передал апельсин и желание батюшки. Она меня спросила, где я живу. “Ну, — сказала она, — это и мне по дороге”. Сели мы в один трамвай, он довез меня до моего места, а она поехала дальше. При прощании дала мне номер телефона и просила сообщить ей, когда батюшку будут возводить в сан архимандрита. Я обещал ей все это сделать и в точности исполнил. Она была в церкви и просила меня передать батюшке фрукты. На следующий день батюшка поехал на новое место служения в город Коломну, в Голутвин монастырь.

Когда подъезжали к Коломне, то из окон вагона был виден монастырь. И батюшка, смотря на монастырь, перекрестившись, сказал: “Вот здесь мое место упокоения, мне недолго осталось жить, т.к. приходится нести последние испытания.