Стяжавшая любовь. Том III

С моей дочерью также была ситуация, когда она не послушалась благословения старицы, и последствия оказались самыми ужасными. Но молитвами старицы дочь осталась жива. Наташа была как-то у Матушки, и, между прочим, попросила благословения на поездку в командировку в Донецк. Дело как бы обычное, у Матушки все благословлялись в дорогу. А тут Матушка категорически запрещает: «Нет! Нет! Не едь!» Ну, казалось бы, что ж тут такого – обычная командировка. Наташа уговаривает Матушку, говорит, что не может отказаться, так как с работы посылают. Матушка не соглашалась, что-то говорила непонятное: «Люди голые, кровь, кровь, – а потом, когда Наташа продолжала настаивать, согласилась. – Ну, ладно». Наташа ехала в поезде на верхней полке, молилась ночью, читала Иисусову молитву. Вдруг ее сильно отбросило вперед, потом со всей силой назад. Она перелетела с другой полки снова на ту, на которой лежала. Так как она не спала, то сумела схватиться и не упасть. Ехала она в третьем вагоне, но фактически это был шестой, так как первые вагоны были багажные и почтовые. Столкнулись два поезда. Поезд на Донецк только отошел от станции, а во встречном машинист заснул и на полном ходу врезался в отходящий. Убитых и раненых было очень много. Даже в тринадцатом вагоне у людей были сотрясения и травмы. А у Наташи не было ни единой царапины. Ей даже стыдно было. Только в одиннадцатом часу дня поезд отправили. Раненых и убитых забирали вертолетом, ремонтировали пути. Когда Наташа приехала в Донецк и поселилась в гостинице, она позвонила мне. Я ужасно переживала и не надеялась, что дочь жива. Услышав ее голос, я не поверила, что с ней все в порядке и что она находится в гостинице, а не в больнице, и потребовала администратора к телефону.

– Это больница?

– Нет, это гостиница.

Только тогда я успокоилась и прославила Господа. Очевидно, что спасение дочери было вымолено нашей дорогой матушкой Алипией.

Перед Чернобылем я слышала, как Матушка часто говорила: «Горят подвалы, подвалы горят». Я понимала, что это что-то значит, но объяснить значения не могла, а спросить постеснялась.

Общаясь с ней, страшно было и помыслить что-то плохое, так как она знала даже наши домашние разговоры. Как-то мы собирались к Матушке. Сын хотел позавтракать, но я не разрешила ему, говорю: «Да зачем, все равно у Матушки кушать будем, там и поешь». Когда мы зашли к ней, она встретила нас словами: «Ну что, поесть пришли?» От неожиданности и стыда я не знала, что ответить, и была шокирована. А нам Матушка напомнила, что у нее мы в первую очередь получаем пищу духовную, а не телесную, и что ее угощение не было обычным застольем. А мы еще раз убедились в прозорливости старицы.

Многое говорила нам Матушка, не все еще сбылось, а предстоит оправдать времени, надеемся, что и сейчас она молит Бога о нас. Радуемся, что Господь дал нам счастье общения со святым человеком, почувствовать ту благодать, которую источает человек, всего себя отдавший на служение Богу, преображенный Его славой. Я общалась с матушкой Алипией и никогда не задавала ей вопросов о себе, меня больше волновали мои дети, так как их проблемы были самыми ощутимыми для меня. Они укреплялись и возрастали духовно молитвами Матушки. Сердце матери наполнялось радостью и спокойствием, что они в надежных руках. Слова старицы я всегда напоминаю им. Свою любовь к Матушке мы стараемся привить теперь и внукам, которых Матушка держала в святых своих руках еще в младенчестве и молилась о них. Надеюсь, что и они передадут любовь к Матушке своим детям.

«Передай ответ»

Боррис Людмила Константиновна

Это было еще до Чернобыльской трагедии. Жила я, не умея, может быть, правильно верить, но любила заходить в храм поставить свечи, помолиться. Одним из храмов, в которые я любила заходить, была церковь Вознесения на Сталинке (Демиевке). Помню, что мое внимание привлекла старушечка, которая сидела возле иконы, вся в черном, очень благообразная. Я понимаю сейчас, что это была матушка Алипия, но не знала, что это прозорливая старица, с жизнью которой я познакомилась гораздо позже.

Но наряду с тем, что я ходила в храм, я думала, что можно посещать «бабок», к которым многие ходили. Никто мне ничего не объяснял и не запрещал. В те времена и в церковь ходили, и к «бабкам» ходили, не зная, что они представляют собой какую-то опасность. Мой сын очень болел, был худенький, сильно нервный. Ему становилось все хуже и хуже. Я не знала, как его лечить, чем ему помочь и водила его по «бабкам». Моя подружка говорит мне: «А чего ты не пойдешь к подруге твоей бабушки тете Юле? Пойди к ней – она поможет». И я подумала: «Да, действительно, может быть она поможет». Тетя Юля жила бедно, средств денежных не было – люди вообще жили бедно в то время. Она была на пенсии. Мы стали ходить к ней, я просила ее: «Тетя Юля – помогите мне». Она видела, что я немножко денег ей даю, поэтому она, как могла, растягивала процесс лечения, который не давал никакого результата, здоровье сына ухудшалось.