Стихея

– Она ведь недавно родила, – продолжила Беатрис, – мальчика. Как думаешь, ему передался нюх Охотничьего Пса?

– Время покажет. Если да, ей придется отдать его на усыновление. – Мари отошла к краю поляны, прерывая разговор.

Ведьма не должна растить Охотничьего Пса. Если его завербуют охотники или «Кровь и пламя», он станет грозным орудием против ведьм.

Позже нравы изменятся. Позже ведьмы станут лояльнее к мальчикам и будут пытаться растить Псов по ведьминским обычаям. Правда, не всегда успешно. Но это будет потом, а сейчас, в 1692 году, ведьмы чувствовали приближение огромной беды и не знали, как ее отвратить.

Мари помнила последний шабаш, который провела в Вэйланде. Помнила, как распустила ведьм, так и не дождавшись Камиллы, помнила, как бежала через ночной город и застала разгромленный дом. И как увидела разгорающийся огонь возле собора.

Но сейчас ее перенесли в чужое воспоминание. Совершенно безболезненно. То, которое сохранилось у Камиллы. Мари стояла в углу их дома бесплотным духом и даже не могла пошевелиться.

Тихий, вкрадчивый голос шептал: «Смотри, Мари. Смотри и страдай».

Камилла забежала в дом, чтобы переодеться перед шабашем. Стянула с шеи маскировочные амулеты и положила в ящик комода. Во время шабаша их нельзя было надевать, потому что они делали ведьму слабее.

Камилла не успела снять платье, как в дверь постучали.

– Кто там? – Камилла затравленно смотрела на вход, стараясь говорить бодро, словно ей нечего бояться.

– Ноэль. Открой, Камилла, нам надо поговорить.

Камилла выдохнула с облегчением и поспешила отпереть засов. Пригнувшись, Ноэль вошел в дом и хмуро уставился на девушку.

– Ты ищешь Мелиссу? – Камилла неуютно потерла ладони.

– Нет. – Ноэль покачал головой. – Камилла, прости, но… не могла бы ты дать мне руку?

За учтивостью крылась угроза. Мари беспомощно наблюдала, как по ее вине сестра попала в пасть волка.

– З-зачем?

– Мой долг проверить тебя. – Он протянул к ней ладонь.

Камилла неосознанно коснулась шеи. Как не вовремя она сняла амулеты.

– Камилла, тебе ведь нечего бояться? – произнес Ноэль, осторожно вынимая из ножен кинжал.

Камилла не отвечала. Она застыла, уставившись в пол и прижимая руки к груди. Ноэль больше не спрашивал. Резким движением он схватил ее за руку и полоснул лезвием по ладони. Смоляная кровь закапала на пол, оставляя на нем чернильные кляксы.

– Ведьма… – Ноэль скривился, словно это его порезали кинжалом. Блеск в его глазах потух вместе с надеждой. – Мне жаль, Камилла.

Я никому не причиняла вреда! – закричала Камилла.

Ее словно разморозили, но Ноэль не слушал. Он выволок сопротивляющуюся девушку на улицу.

Невидимая сила толкнула Мари вслед за ними.

– Ноэль, послушай, я лишь помогала…

– Ты должна была повиниться сама, а раз молчала, значит, виновна, – процедил Ноэль.

От его слов Мари хотелось закричать от презрения. Если бы она раньше узнала о том, что Ноэль говорил Камилле, она бы прокляла его гораздо ужаснее.

– Повиниться?! – взвилась Камилла. – И вы сразу бы отвели меня на костер. Ваше Общество лишь притворяется справедливым. На самом деле вы лживые лицемеры, которые цепляются за легенду о целебной мази из праха ведьм. Такой мази не существует! Вот вам ответ! – Камилла захохотала, но сильная оплеуха от Ноэля заставила ее умолкнуть.

Девушка обмякла, и Ноэль выругался. Перекинул ее через плечо и направился в сторону собора.

Ноэль смешал смертельный коктейль из мести и ревности. Мари не успела помочь сестре. Когда она в поисках Камиллы вернулась домой, а затем увидела полыхающий огонь на холме, было уже поздно.

Мари перекинуло дальше. Видимо, она привыкла к скачка́м, потому что уже не испытывала ломки.

Однако от увиденного ей вновь стало дурно. Тело сестры еще догорало на костре, когда Мари пробилась сквозь толпу зевак.

– Камилла! – закричала она, но сильные руки перехватили Мари.

– Мелисса, слишком поздно. Мне жаль, я не успел помочь. – Она заглянула в искаженное страданием лицо Люциуса. – Ноэль вынес приговор в одиночку.

Мари перестала вырываться. Ее глаза широко распахнулись. Чувства захлестнули, как огромная волна слизывает песок с берега. И грянул взрыв.

– Прочь! – зашипела она и толкнула Люциуса в грудь. Он схватился за сердце и медленно осел на землю. От его лица отхлынула кровь. – Ты больше не сможешь ходить, Люциус. Но в том нет моей вины. Лишь твоя.

– Мелисса… – прохрипел он, но не смог сдвинуться с места.

Мари подошла к огню, по лицу потекли слезы сожаления. Она не справилась. Она никого не смогла защитить.

Взгляд Мари-Мелиссы упал на Ноэля. В бликах огня его лицо выглядело еще более зловещим. Как она могла любить этого человека? Как могла быть так слепа?

– Ты сделал выбор, Ноэль! – крикнула ему Мари.

Я не могу покрывать ведьму. – Он сощурился. – Ты ведь тоже ведьма? – Ноэль стиснул кулаки и дотронулся левой рукой до перстня, словно искал поддержки.

Это уже неважно. – Мари тряхнула головой и вдруг истерически засмеялась: – На твоих руках кровь. Не только ее, но и моя… Все изменилось. И больше не будет, как прежде.