Стихея

Люсинда прожила так мало, а ведь Говард сделал все, чтобы ее жизнь не оборвалась. Но он ее не уберег. Вновь.

– Я больше не могу. – Он откинулся на диван, и его плечи задрожали от рыданий. – Не могу! – вдруг заорал он, но в пустой квартире ответом ему послужило лишь одинокое эхо.

«Люсинда Гилл бросилась с моста в минувшую пятницу. Девушку не успели спасти. Ее отец отказывается давать комментарии о самоубийстве дочери».

Строки из статьи бились в голове друг о друга. Где-то внутри теплилась надежда, что все еще можно изменить. Но это была ложь. Говард в аду, и он никогда из него не выберется.

– Я ненавижу тебя, Мелисса… – прошептал он и потянулся к последней бутылке виски, на дне которой плескались остатки алкоголя.

Смерть в полнолуние.

Элизабет прикрыла на минуту глаза, пытаясь взять под контроль желание что-нибудь разбить. Она не думала, что новый учебный год начнется со смерти. Да и еще в полнолуние. Черт возьми!

Элизабет ударила ладонью по окну, за которым пожелтевшая листва деревьев скрывала от нее реку.

– Все хорошо, все хорошо! – прошептала она, но обмануть себя не получилось.

Смерть в полнолуние означала лишь одно – в Вэйланде появился некто, запустивший доселе спавший механизм проклятья. А именно – ведьма.

Внутри Элизабет медленно разгоралось пламя. Вэйланд – ее дом, ее крепость. Она не позволит злу запустить в него свои щупальца.

Она вернулась за рабочий стол и вытащила из ящика ксерокопию дневника Люциуса Берггольца. Оригинал был настолько старинным, что хранился под стеклом в архиве Вэйландского филиала. Там были созданы все необходимые условия для продления жизни ветхих страниц. А Элизабет предпочитала пользоваться ксерокопией, которую не жалко перечитывать и мять, а также оставлять пометки между неровных строчек.

Если бы в течение почти четырехсот лет род Берггольц сохранил мужскую линию, то Элизабет сейчас бы носила эту фамилию, а не Кэрролл. Но ее утешало, что в душе она была самая настоящая Берггольц. Потомок человека, который положил начало инквизиции в Вэйланде и основал тайное общество «Sang et flamme». Элизабет и есть сердце Вэйланда.

Она пробежалась глазами по черно-белым страницам, на которых мелкий несуразный почерк несколько веков назад вывел слова старо-английского языка. Когда она читала дневники Люциуса в первый раз, то поняла лишь малую часть. Расшифровать весь дневник потребовало много времени. Но оно того стоило.

Элизабет открыла нужную страницу и с содроганием прочла подчеркнутый красной пастой абзац:

«Стихея вернется. Не знаю, сколько пройдет лет или десятилетий, а может, и больше… Надеюсь, на моем веку мне ее уже не встретить. Но она вернется в Вэйланд. И горе тому Берггольцу, кто вступит с ней в схватку. Горе всем жителям Вэйланда, ибо зло, истинное зло возвращается не для того, чтобы снова уйти. Оно возвращается, чтобы остаться. Навсегда».

Элизабет протерла взмокший лоб и нажала на кнопку акселератора:

– Приведите ко мне Метаксаса. Срочно! У меня для него новое задание.

Глава 4 Беленые кости

Жизнь так завертелась, что Мари выбралась на пробежку по набережной лишь спустя месяц после приезда. Листья окончательно пожелтели, и бо́льшая их часть ярким покрывалом укрыла землю.

В шесть утра под ногами стелился сизый туман, похожий на сигаретный дым. Он легкой вуалью прятал узкую каменную дорожку, которая вилась вдоль реки и огибала полуостров, на котором возвышался замок.

Мари вдыхала сырой воздух и бежала уже третий заход. Когда она добиралась до конца, то разворачивалась и бежала обратно. Но в этот раз остановилась и согнулась пополам, восстанавливая дыхание. Судя по зарослям, до конца дорожки мало кто добирался. Здесь даже осыпалась в воду ограда. Мари подошла к самому краю и вгляделась в спокойную и темную гладь реки. Солнечные лучи уже начали пробиваться сквозь густые облака.