Стихея

Мари нервно сглотнула, но постаралась ничем не выдать, что слышала перешептывания девчонок, играющих крестьянок, которые сидели на два ряда позади нее. К подобным разговорам она уже привыкла, но новости насчет полнолуния действительно пугали. А вдруг девушки окажутся правы?

Мари уткнулась взглядом в сценарий и заставила себя переключиться на спектакль. Предыдущие репетиции прошли довольно удачно, а вот с этой почему-то вышла заминка. Моника до сих пор не пускала Мари на сцену, и ее партнера, который играл главную роль, нигде не было видно.

Спектакль назывался «Отвергнутая» и соответствовал всем нормам приличия в Вэйланде, если так можно было выразиться. Юная ведьма Мелисса влюбилась в молодого помощника инквизитора, и эти отношения погубили влюбленных. Главный инквизитор не потерпел подобного «грехопадения» и казнил помощника, а Мелисса в порыве ярости наслала на него проклятье, и инквизитор ослеп. Но потом ведьма поняла, что именно она – источник всеобщего горя, и добровольно взошла на костер, чтобы избавить жителей деревни от зла, что таилось внутри нее.

Мари передергивало от отвращения, и она поверить не могла, что автор этого опуса – профессор Чейз. После одного из занятий она задержалась, чтобы переспросить. В ответ он только засмеялся и сказал, что сюжет ему диктовала вице-канцлер университета. Единственное, что ему разрешили выбрать, – это имена.

– Мари, дуй сюда, – крикнула Моника со сцены. Она балансировала на самом краю, перекатываясь с пятки на носок. – Прогоним знакомство с возлюбленным ведьмы. Как его там зовут? Ноэль, точно.

Последнее имя догнало Мари по пути к сцене, и она даже споткнулась.

– Ноэль? – переспросила она.

– Ну да, ты что, прошлые репетиции проспала? – недовольно пробубнила Моника.

Мари поднялась на сцену, а в голове, как надоедливый писк комара, крутилось воспоминание: она стоит у реки, а в ушах гремит злой, как рев тигра, голос:

«Ты сделал выбор, Ноэль! На твоих руках кровь…».

Она так и не нашла объяснения этим словам. С другой стороны, почему ведьма не может страдать галлюцинациями и слышать то, чего не существует?

– Мари, вернись к нам. – Моника пощелкала пальцами перед ее лицом. – У нас замена в актерском составе.

– Замена?

Из-за кулис размашистой походкой вышел Эллиот, и студенты, участвующие в постановке, притихли, хотя в зале до сих пор стоял монотонный рокот.

– Привет, пупсик. Хотя я, наконец, узнал твое имя, Мари-недотрога Ребекка Бэсфорд.

– Боюсь, ты его неправильно запомнил, – вздохнула Мари, не зная, плакать ей или смеяться. – Так это и есть замена? – Она перевела взгляд на Монику. – А что с Джейкобом? Он неплохо справлялся.

Он отказался. – Моника пожала плечами и выдернула у Мари помятый сценарий. – А Эллиот добровольно решил разнообразить свои будни. Секс-символ Вэйланда в главной роли. Черт, да в зале не будет свободных мест!

– Моника, напомни, почему я за тобой не приударил? – подмигнул ей Эллиот.

В футболке с черепами и черных джинсах он напоминал рок-звезду. А Мари казалась себе нищенкой в сером залатанном платье для репетиции.

– Потому что я для тебя слишком красива, – фыркнула Моника. – Надеюсь, ты успел выучить первую сцену?

– Ну, типа того…

– Сейчас и проверим. Кстати, в следующий раз будь добр надеть сценический костюм, я хочу, чтобы вы как следует вжились в роли. – С этими словами Моника сбежала со сцены, оставив Мари и Эллиота вдвоем.

– Ты усложняешь мне жизнь, – покачала головой Мари и скрестила на груди руки.

– Точнее, привношу в нее перчинку?

Мари снова вздохнула и попыталась сосредоточиться на репетиции. Но из-за прикованных к ним взглядов, из-за того, что Эллиот то прижимал к себе Мари сильнее, чем требовалось, то улыбался невпопад, приходилось начинать сцену заново раз за разом, пока Моника не осипла от криков.

– Думаю, на сегодня хватит, – сквозь зубы прорычала Мари, когда Эллиот в очередной раз вместо реплики героя вставил дикую шуточку.

Оставив его на растерзание Монике, у которой глаза горели красным от ярости, Мари скользнула за кулисы, чтобы снять с себя «средневековое» платье. В голове звенело чужое имя, которое раньше не скрывало в себе ничего странного, но теперь сердце ухало в груди, стоило ей подумать: Ноэль.

Мари свернула в узкий коридор позади сцены и прищурилась. Светодиодные лампы недавно перегорели и вдалеке мигала одинокая лампочка, свисавшая с потолка.

Ноэль!

Мари ускорила шаг, мечтая поскорее добраться до гримерной, переодеться и спрятаться в своей комнате.

Ноэль!

На этот раз она чуть не споткнулась.

– Мари!

От громкого выкрика ее имени она резко вскинула руку, и острая боль обожгла тыльную сторону кисти. Мари застонала и схватила себя за запястье, но даже в полумраке было понятно, что она зацепилась за торчащий из стены гвоздь.

– Поранилась? – Эллиот, виновник ее испуга, подбежал к ней и направил на руку фонарик смартфона.

– Нет! – вскрикнула она, но было поздно. Яркий луч выхватил ее запястье, залитое черной кровью.