Стихи 1984 – 2016

молчит, набравши в рот иголок,

вертя материю на той

тупышке, что мила и голой.

2004

то интимные звуки, то хлюпает кровь в сапогах

Шестикрылый мичурин откусит у нигра языг,

на привой ему жало певучей чухонской годюки,

что учёна хранцускому русскому, знает азы

чорной мови людских, топографию дев, да науки,

што дозволены властью (а власти от бога, ого!).

Ужо тянет к перу, к прошнурованным женщинам, пахом

ощущая эпоху, но стрельнешь - и вновь ничего,

жрать полярные финики в чорной от крови рубахе.

2004

в человечьих стогах ни гу-гу

Собачка думает гав-гав,

а муха думает жу-жу.

Их думки ходят на ногах,

хотя вокруг глухая жуть,

сплошная как литая медь,

как колокол без языка,

что накрывает нас, и твердь -

конечно небо, хоть близка.

Не выпрямиться в рост. Дуга

встречается с дугой. Лежу,

вникая, как собачка гав

да муха жу.

2004

напрасен заяц на батуте

Беда мне с головой - она

кругла, но также угловата.

Для продолжительного сна

ложась в паноптикум на вату,

но щёлкнув задом о батут,

обсад проснуться первым в риме,

вторым в деревне, третьим тут,

но хуже мимо.

2004

влез - и убило. и не влез - убило

На мятой жести белый череп,

сквозь детской молнии зигзаг.

Как будто мысль проходит через

физическую смерть, как знак

того, что мысль подводит к краю,

и, подождав, опять ведёт

уже по воздуху, скрывая

от тех, кто тоже не умрёт.

2004

нулевая точка

Упала муха с потолка,

и всё сначала.

Осенняя исподтишка

пора настала.

Холодный ветер сыпанул

листвы на лавку.

В фасеточных глазах мелькнул

и выцвел август.

Рыдают в дворницких - настал

сезон распада,

и цельсий, досчитав до ста,

как бесноватый,

свистит в случившийся свисток,

и чайник - это

теперь совсем уже не то,

что было летом.

2004

плохой сезон

Хрустальным клювом ангел долбанул,

цветок закрылся, прищемило руку,

крупа закончилась, и мышь стоит в углу,

недобрым взглядом обводя разруху.

Хреново в болдино по осени. Запой

у няни кончился, начался. Ужас нервной

старушка стала. Плачет, бьёт клюкой

ей зримых вдурь тьуристов и пьонэров.

Ей слышимых. А запись для врачей,

если издать, на тома три - четыре.

Опять бубнит. Ну что там? А, очей

очарованье, да народу лиру.

2004

погода вопщем по деньгам

Как слабый свет в сортире общем,

чтоб счётчик не мотал деньжищ,

погода. Ничего не ропщет,

нет сил. На ощупь этажи

находит лифт, не просыпаясь.

Слегка шевелится земля

под студенистыми толпАми,

не находящими где явь.

2004

пришёл медведь и съел вершки

Как корнеплод. За мерзкою ботвой

второй сигнальной (тусклые цветочки

алфАвитов, музЫк, качанья головой,

белесой ягодой, вслед речи), выпив очи

с лица любимой утром, ощущать:

внутри вещей свечение и ветер,

не более - и головой качать,

не слишком нужной, но вполне заметной.

2004

2004 часть3

до последствий

Попытка не пытка, а что до последствий...

Пусть бушует в чулане отпизженный врач,

мед библейских блядей ощутимо по средствам -

медсестра, проводи, не лежи враскорячь.

Опа, пульса-то нет. Чья любовь убивает,

тот наверное Бог, значит выйду и сам.

Голубь огненный мой, догорай краевая

психбольница - теперь я часы и коса.

2004

ты-рых-тых-тых мои года

поутру неясный выйду

я из дому, и чего?

то ли радугу увидеть?

то ли выебать кого?

но увидишь в небе зряшном

обгорелую дугу,

в луже - девок на карачках,

и промолвишь: не могу.

оглянешься - домик сгинул,

и звезда моя бултых,

и ведешь хуём по тыну,

слушая ты-рых-тых-тых

2004

фу-фу

Оскользнувшись на собачьем фу-фу,

приволакивая скорбный сапог,

вбок уходишь, словно маятник Фу-

ко, уходишь разумеется вбок -

не так сильно, только люди не те,

только улицы другие совсем,

и дурные дни, мыча тет-а-тет,

вдруг взорвутся бородой на лице.

Так в хорроре, где всё быстро, у зяб

тоже не было обсада узнать,

что их нет уже, и больше нельзя

дев хватать, таких пушистых со сна.

2004

анатомия

Беличий цок или прыг. Осторожная,

лёгкая птичья кость.

А я нарисован на собственной коже

уже окончательно, в рост.

Утлые, быстро летящие домики,

думки, дымки, привык.

Позанимайся со мной анатомией,

вычеши блох и прыг.

2004

черт знает что

- что там, васёк, за окном пролетело?

глянуло страшно так!

- наверно душа - человек без тела,

крещеная пустота.

2004

обрыв на линии

Снять шкуру и повесить в шкаф.

Одеть другую, потеснее.

Назваться. Взять из коробка

с глазами те, что почестнее.

Вновь вынуть старую. Надеть

поверх светящейся и жуткой

субботней плоти, и глядеть

как ангел из пилота: будто

не придуряясь, ест штурвал,

заботится о парашюте,

и ржёт, почувствовав провал

педали в пол, и бочку крутит,

не помня, что совсем внутри -

пустая медь и паутина,

остывший дым, и три, не три -

не вызвать ни земли, ни джинна.

2004

тюк молоточком - дёргается ножка

Подходишь к лесу, хлопаешь в ладоши,

и зайцы сносят восемь деревень

с той стороны, подобные волне

из ужаса и мяса. Укокошим

и мы кого-то, живо обстремавшись

густого ры с небес, из живота,

из кошелька, где мышь и пустота -

таких же сонных, мало что понЯвших.

2004