Вдоль по Тунгускес ружьём, с мешкомпо молодому чёрному льдунебезопасно идти пешком,лёд ощупывая, иду.Слышу, сзади ревёт «Буран».— Стой! — поглядел метис в упор,вижу, что молод, ухватист, пьяни не желает глушить мотор.Крикнул: — В прицеп на брезент ложись!Ящик железный на полозах…Газу прибавил — и понеслись!Я — как в гробу, и небо в глазах…С визгом железо режет лёд…— Эй, на торосы не налети!Твой бронированный вездеходкак бы вдребезги не разнести!Полуказак, полуэвенк,полугонщик, полуямщик…А под полозьями белый снегплавится и, как живой, пищит.Фары — что очи северных сов,ветер простреливает брезент…Птица-тройка! — и нету слов…А над хребтами внезапный свет!То ли ракета, нутром урча,вышла из шахты и понеслась,то ли пушкинская свечавспыхнула, чтобы навек пропасть?Полоз железный кромсает ширь.Что там на забереге, как стог?Не Святогорский ли монастырь?Не аввакумовский ли острог?Иль буровая, где плещет нефть,прямо на снег выплёскиваясь…Снова в небе северный светвспыхнул, рвущий радиосвязь!Бок от мелкашки заледенел,не потерять бы нам колею!Эй, ты от скорости захмелел —режешь по наледи — мать твою!..Он усмехнулся: — На скоростяхмы не провалимся, пролетим! —…Изморозь выросла на бровях,а изо рта — пар или дым?Нет, не Пегас заездил меня,душу не тройка мне растрясла…Жёлтый закат тунгусского дня,в тьму преходящая желтизна…Ох, разогнались — притормози!Что там чернеет — не полынья?!…Волчий треух весь в изморози,в руль вцепился, не слышит меня.