Стихи

А мы такие зимы знали, Вжились в такие холода, Что даже не было печали, Но только гордость и беда. И в крепкой ледяной обиде, Сухой пургой ослеплены, Мы видели, уже не видя, Глаза зеленые весны. Сергей Никитин. Времена не выбирают. Москва, "Аргус", 1994.

* * * Самоубийцею в ущелье С горы кидается поток, Ломает траурные ели И сносит камни, как песок. Скорей бы вниз! И дни, и ночи, Не зная мира языка, Грозит, упорствует, грохочет. Так начинается река, Чтоб после плавно и лениво Качать рыбацкие челны И отражать то трепет ивы, То башен вековые сны.

Закончится и наше время Среди лазоревых земель, Где садовод лелеет семя И мать качает колыбель, Где день один глубок и долог, Где сердце тишиной полно И где с руки усталый голубь Клюет пшеничное зерно. 1939 Русская советская поэзия. Сборник стихов. 1917-1947. ОГИЗ. Москва, "Гос. изд-во художественной литературы", 1948.

* * * Все за беспамятство отдать готов, Но не забыть ни звуков, ни цветов, Ни сверстников, ни смутного ребячества (Его другие перепишут начисто). Вкруг сердцевины кольца наросли. Друзей все меньше: вымерли, прошли. Сгребают сено девушки веселые, И запах сена веселит, как молодость: Все те же лица, клятвы и слова: Так пахнет только мертвая трава. Илья Эренбург. Стихотворения. Москва, "Советская Россия", 1972.

* * * Морили прежде в розницу, Но развивались знания. Мы, может, очень поздние, А, может, слишком ранние.

Сидел писец в Освенциме, Считал не хуже робота От матерей с младенцами Волос на сколько добыто.

Уж сожжены все родичи, Канаты все проверены, И вдруг пустая лодочка 1000

Оторвалась от берега, Без виз, да и без физики, Пренебрегая воздухом, Она к тому приблизилась, Что называла звездами.

Когда была искомая И был искомый около, Когда еще весомая Ему дарила локоны. Одна звезда мне нравится. Давно такое видано, Она и не красавица, Но очень безобидная.

Там не снует история, Там мысль еще не роздана, И видят инфузории То, что зовем мы звездами.

Лети, моя любимая! Так вот оно, бессмертие,Не высчитать, не вымолвить, Само собою вертится. Илья Эренбург. Стихотворения. Москва, "Советская Россия", 1972.

* * * Сочится зной сквозь крохотные ставни. В беленой комнате темно и душно. В ослушников кидали прежде камни, Теперь и камни стали равнодушны. Теперь и камни ничего не помнят, Как их ломали, били и тесали, Как на заброшенной каменоломне Проклятый полдень жаден и печален. Страшнее смерти это равнодушье. Умрет один - идут, назад не взглянут. Их одиночество глушит и душит, И каждый той же суетой обманут. Быть может, ты, ожесточась, отчаясь, Вдруг остановишься, чтоб осмотреться, И на минуту ягода лесная Тебя обрадует. Так встанет детство: Обломки мира, облаков обрывки, Кукушка с глупыми ее годами, И мокрый мох, и земляники привкус, Знакомый, но нечаянный, как память. 1938 или 1939 Илья Эренбург. Стихотворения. Москва, "Советская Россия", 1972.

* * * Так ждать, чтоб даже память вымерла, Чтоб стал непроходимым день, Чтоб умирать при милом имени И догонять чужую тень, Чтоб не довериться и зеркалу, Чтоб от подушки утаить, Чтоб свет своей любви и верности Зарыть, запрятать, затемнить, Чтоб пальцы невзначай не хрустнули, Чтоб вздох и тот зажать в руке. Так ждать, чтоб, мертвый, он почувствовал Горячий ветер на щеке. 1912 Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов. Москва, "Художественная литература", 1988.

* * * Тяжелы несжатые поля, Золотого века полнокровье. Чем бы стала ты, моя земля, Без опустошающей любови!

Да, любовь, и до такой тоски, Что в зените леденеет сердце, Вместо глаз кровавые белки Смотрят в хаотические сферы.

Закипает глухо желчь земли, Веси заливает бунта лава, И горит Нерукотворный Лик, Падает порфировая слава.

О, я тоже пил твое вино! Ты глаза потупила, весталка, Проливая в каменную ночь Первые разрозненные залпы. Январь 1922 Илья Эренбург. Стихотворения. Москва, "Советская Россия", 1972.

* * * Как скучно в "одиночке", вечер длинный, А книги нет. Но я мужчина, И мне семнадцать лет. Я, "Марсельезу" напевая, Ложусь лицом к стене. Но отдаленный гул трамвая Напоминает мне, Что есть Остоженка, и в переулке Наш дом, И кофе с молоком, и булки, И мама за столом. Темно в передней и в гостиной, Дуняша подает обед... Как плакать хочется! Но я мужчина, И мне семнадцать лет... Март или апрель 1912 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Были липы, люди, купола. Мусор. Битое стекло. Зола. Но смотри - среди разбитых плит Уж младенец выполз и сидит, И сжимает слабая рука Горсть сырого теплого песка. Что он вылепит? Какие сны? А года чернеют, сожжены... Вот и вечер. Нам идти пора. Грустная и страстная игра. 1943 Илья Эренбург. Стихотворения. Москва, "Советская Россия", 1972.