Стихи

Прости! Я послушно все сделаю,
трав душистых нарву,
вышью мантию белую,
сыновей назову,
научусь тихой радости,
полюблю дочерей,
но до самой до старости
я не буду твоей.
Нет сомнения в верности,
благодарной тебе,
доля женская с древности —
покоряться судьбе.
Для тебя жить осталась я,
мой спаситель и муж,
я довольствуюсь малостью
и не грежу я уж,
и не сняться мне подвиги,
меч мой сломан давно,
зреет в княжеском погребе
молодое вино.
Ни короной, ни славою
сон о прошлом не мил…
Он жалел меня слабую,
меня гордую — бил,
и, спася умиравшую,
он оставил меня,
его милость познавшую —
в вечной власти огня.
Слезы жгучие — искрами —
никогда, ни одной…
Я любви твоей искренне
буду верной женой,
и сумею — не поздно ведь —
я тебя полюбить,
лишь глаза эти звездные
не смогу я забыть.
мне судьбою, наверное,
жить с собою в боях.
Неверна я и верная,
и с тобой — не твоя!

[25.08.91]

КОНЕЦ СЕНТЯБРЯ

Ветер ворошит золу, но погас огонь.
Льют уже который день серые дожди.
Мокрый желтый лист упал на твою ладонь.
Катится к концу сентябрь, и вестей не жди.
Манит за собою вслед караван гусей.
Осенью всегда тебе хочется уйти.
И дорога ждет тебя и твоих друзей,
снятся в шелесте дождя дальние пути.
Все, что слышал в сказках ты, множество чудес
где-то за порогом там, за речной волной.
где свернет тропа твоя в Вековечный лес,
оглянись в последний раз — дождь звенит струной.
Ты уходишь в темноту, след твой дождь сотрет,
но сильнее всех невзгод и любого зла
будет на пути твоем мысль, что где-то ждет
дом уютный, в очаге теплая зола.
И из сущности твоей, как из корня — вверх
вырастет иная суть, новые черты.
В битвах, в тяготах пути став сильнее всех,
дом спасая и очаг, мир спасаешь ты.
Но об этом не прочесть в мокнущей листве,
только тень тревог крылом разрезает дождь.
Серебрится слабый след в жухнущей траве,
но весна еще придет — если ты дойдешь.

[27.08.91]

«Эту тяжесть бессонницы дикой…»

Эту тяжесть бессонницы дикой
сколько раз мне еще пережить,
обмирая от детского крика,
в темноте бестолково кружить.
Пить не пьет, а качаешь — смеется,
а в кровати встает и кричит.
Под губами горячая бьется
пульса нить на виске и стучит.
Заболела? Голодная? Пучит?
Вновь в бессилии слезы глотать.
Что тебя бессловесную мучит —
ты еще не умеешь сказать.
Упаду на кровать как-то боком,
на минуту закрою глаза,
и раздастся знакомым упреком
новый крик — не бросайте, нельзя.
Прокляну все на свете — в горячке
оттого, что никак мне не смочь
на себя принимать все болячки
чтоб не мучали сына и дочь.
И на вахту ночную готовясь,
наяву грезит глупая мать:
хоть сегодня-то я успокоюсь,
хоть сегодня удастся поспать…