Стихи

В шестнадцатилетних мужчинах
ни капли сомнения нет…
Скажите, какая причина
взрослеть до назначенных лет?
Не роли играть, не казаться,
а быть — по делам и словам —
мужчинами прямо в шестнадцать,
в «шестнадцать мальчишеских» вам?
Ни голод, ни войны, ни беды
давно не тревожат ваш сон…
Взрослели под пулями деды,
а вам-то ну что за резон?
Какие неясные муки
рождают недетскую стать,
вливаются силою в руки
и в разум, годам не под стать?
Исполненны страшною властью
узлов все сплетенья рубить,
К какому вы тянетесь счастью
и как вы хотите любить?
Холодная сила познанья,
горячая сила в крови —
но чье вас разбудит касанье,
чей трепет живой удивит?
В науке моей благочинной
пока объяснения нет
шестнадцатилетним мужчинам,
в которых сомнения нет…

[15.08.91]

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

За полчаса до смерти
так ярок свет дневной,
в военной круговерти
и в тишине лесной.
И на горячих бревнах
мы сами — горячи,
и бьют сквозь щели ровно
палящие лучи.
За полчаса, а может
всего за пять минут,
нас шум любой тревожит —
враги уже идут.
А зной сегодня что-то
особенно тягуч,
и тяжкая забота
смотреть все время с круч.
И хочется, поверьте,
лечь и глаза закрыть.
За пять минут до смерти
так хочется пожить.
Но нам не перестроить
превратностей войны —
на башне только трое,
и мы обречены…
Под кручею прохлада,
река журчит звончей,
но обреченным надо
услышать звон мечей.
В последний раз кому-то
застывший воздух рвать —
себе еще минуту
хотим отвоевать!
Но… выверен до сердца
уже копья удар…
За пять секунд до смерти
как ярок Солнца шар!

[16.08.91]

«Не изменит меня ни ложь, ни лесть…»

Не изменит меня ни ложь, ни лесть,
ни огнем очищенья — боль.
Я была и буду какая есть,
и только самой собой.
Не сломает ни просьба и ни приказ,
унизительная нужда
не затмит сиянья зеленых глаз,
все таких же, как и всегда.
Не унять биенья в моей крови,
и нельзя меня научить
быть довольной скольженьем дней,
дольше мига счастливой быть.
Колдовская сила Луны и снов
до тех пор во мне не умрет,
пока есть — основою всех основ
на Земле моей женский род.
Я задумана кем-то назло судьбе
от шестнадцати до двадцати,
и сама я всегда кажусь себе
там, в начале всего пути.
И безудержно рваться бегущим ввысь,
и срываться в пропасть опять,
пока в памяти предков не гаснет мысль,
что умели люди летать.
Крыльев тех никогда не сомнет земля,
не накинет цепью года —
я такая, какою создана я,
и такою буду всегда.

[16.08.91]

«Не выразить — опять бессильны строки…»