Не белый цвет и черный цветЗимы сухой и спелой —Тот день апрельский был одетОдной лишь краской — серой.Она ложилась на снега,На березняк сторукий,На серой морде битюгаЛежала серой скукой.Лишь черный тополь был одинВесенний, черный, влажный.И черный ворон, нелюдим,Сидел на ветке, важный.Стекали ветки как струи,К стволу сбегали сучья,Как будто черные ручьи,Рожденные под тучей.Подобен тополь был к тому жИ молнии застывшей,От серых туч до серых лужВесь город пригвоздившей.Им оттенялась белизнаНа этом сером фоне.И вдруг, почуяв, что весна,Тревожно ржали кони.И было все на волоске,И думало, и ждало,И, словно жилка на виске,Чуть слышно трепетало —И талый снег, и серый цвет,И той весны начало.
" Музыка, закрученная туго "
Музыка, закрученная тугов иссиня-черные пластинки, —так закручивают черные косыв пучок мексиканки и кубинки, —музыка, закрученная туго,отливающая крылом вороньим, —тупо-тупо подыгрывает тубарасхлябанным пунктирам контрабаса.Это значит — можно все, что можно,это значит — очень осторожнорасплетается жесткий и черныйконский волос, канифолью тертый.Это значит — в визге канифолиприближающаяся поневоле,обнимаемая против воли,понукаемая еле-елев папиросном дыме, в алкоголежелтом, выпученном и прозрачном,движется она, припав к плечу чужому,отчужденно и ненапряженно,осчастливленная высшим дароми уже печальная навеки…Музыка, закрученная туго,отделяющая друг от друга.
" Странно стариться, Очень странно."
Странно стариться,Очень странно.Недоступно то, что желанно.Но зато бесплотное весомо —Мысль, любовь и дальний отзвук грома.Тяжелы, как медные монеты,Слезы, дождь. Не в тишине, а в звонеЧьи-то судьбы сквозь меня продеты.Тяжела ладонь на ладони.Даже эта легкая ладошкаНошей кажется мне непосильной.Непосильной,Даже для двужильной,Суетной судьбы моей… Вот эта,В синих детских жилках у запястья,Легче крылышка, легче пряжи,Эта легкая ладошка дажеДавит, давит, словно колокольня…Раздавила руки, губы, сердце,Маленькая, словно птичье тельце.