Сквозь дверь проступало дрожание света,Шуршание платьев,Волнение складок,А воздух за дверью был розов и сладок,Как в детстве в малиновых недрах буфета.Как в детстве влекла меня сладкая силаВ тягучей истоме,В дремучей истоме.Я долго стоял, опершись о перила,И чуял всем телом, что делалось в доме.А там о стаканы звенели бокалы,И чайные ложкиО чайные чашки,А запах тянулся, как сок из баклажки,И был он малиновый, розовый, алый…Войду. Поскучаем один вечерокНад блюдцем с вареньем — как некогда в детстве.С опасною темой в ближайшем соседстве,Где нужно не влипнуть, как муха в сироп.Войду. И всего-то! — легонько толкнутьОткрытые двери, открытые дверцыОткрытого ясного женского сердца,Внушавшего в юности темную жуть.И главное — вдруг — за степенной гульбойСлучайно не вымолвить — вместо итога —О том, что — до горечи! — сладкого многоИ до беспокойства спокойно с тобой.И главное — в речи пространной и длиннойСлегка намекнуть на семейный скандал,Когда я в буфет набегал за малиной,Но в праздник над полной тарелкой скучал,Что главное — это, внушавшее жуть,Запретное сердце, подобное чуду…Но главное то, что я больше не будуВсе пробовать тайно, случайно, чуть-чуть.