Короче – чего же ты все-таки хочешь?Чего ты взыскуешь? О чем ты хлопочешь,лопочешь, бормочешь и даже пророчишьстоль невразумительно, столь горячо?в какие зовешь лучезарные дали?..Ты знаешь, мы жили тогда на Урале,тогда нами правил Никита Хрущев.Но это не важно…Гораздо важнее,что были тогда мандарины в продмагахужасною редкостью… В общем, короче —вторые каникулы в жизни, а яболею четвертые сутки… Той ночьюстояли за окнами тьма и зима,и Пермь незнакомая тихо лежалав снегах неподъемных. И елка мерцалагирляндою, и отражалась в шкафумучительно. И, в полусне забываясь,я страшное видел и, просыпаясь,от боли и ужаса тихо скулил,боясь и надеясь сестру разбудить.А чем я болел, и куда наша мамауехала – я не припомню… Наверно,на сессию в Нальчик. А папа в ту ночькак раз оказался дежурным по части…И жар нарастал,и ночь не кончалась,и тени на кухне все громче и громчешушукались, крались, хихикали мерзко!От них я в аду раскаленном скрывался,под ватным покровом горел-задыхался…и плавился в невыносимом поту…Короче – вот тут-то, в последний момент —я знаю, он был в самом деле последним! —вот тут-то и щелкнул английский замок,вот тут-то и свет загорелся в прихожей!И папа склонился: «Ну как ты, сынок?» —и тут же огромный шуршащий кулекон вывалил прямо в кровать мне и тут же,губами прохладными поцеловавмой лоб воспаленный, шепнув: «Только Сашкеоставь обязательно, слышишь!» – исчез…Короче —я весь в мандаринах волшебных лежал,вдыхал аромат их морозный, срываля с них кожуру ледяную, глоталих сок невозможный, невообразимый.Сестре я почти ничего не оставил…Короче —вот это, вот это одно —что мне в ощущениях было дано!Вот эту прохладув горячем бредус тех пор я ищуи никак не найду,вот эту надеждуна то, что Отец(как это ни странно)придет наконец!И все, что казалосьневыносимымдля наших испуганных душ,окажется вдруг так легко излечимым —как свинка, ветрянка,короче – коклюш!
Конец
на полях
«a shropshire lad»
2007
ОТ АВТОРА
Необходимое, но, возможно, недостаточное объяснение