Стихи

Предвижу все. Набоковский фрейдист
хихикает, ручонки потирает,
почесывает пах и приступает
к анализу. А концептуалист,

чьи тексты чтит всяк сущий здесь славист,

плечами сокрушенно пожимает.
И палец указательный вращает
у правого виска метафорист.

Сальери в «Обозреньи книжном» лает,

Моцарт зевок ладошкой прикрывает,
на добычу стремится пародист,

все громче хохот, шиканье и свист!

Но жало мудрое упрямо возглашает,
как стан твой пухл и взор твой как лучист!

17

Где прелести чистейшей образцы
представлены на удивленье мира —
Лаура, леди смуглая Шекспира,
дочь химика, которую певцы,

Прекрасной Дамы верные жрецы

делили, и румяная Пленира —
туда тебя отеческая лира
перенесет. Да чтут тебя чтецы!

А впрочем, нет, сокровище мое!

Боюсь, что это вздорное бабье
тебя дурному, доченька, научит.

Не лучше ли волшебное питье

с Алисой (Аней) выпить? У нее
тебе, по крайней мере, не наскучит.

18

Промчались дни мои. Так мчится буйный Том
за палкою, не дожидаясь крика
«Апорт!», и в нетерпении великом
летит назад с увесистым дрючком.

И вновь через орешник напролом,

и лес, и дол наполнив шумом диким —
и топотом, и тявканьем, и рыком,
не ведая конечно же о том,

что вот сейчас докурит сигарету

скучающий хозяин, и на этом
закончится игра, и поводок

защелкнется, а там, глядишь, и лето

закончено, а там уже снежок…
Такая вот метафора, дружок.

19

И если нам разлука предстоит…
Да что уж «если»! Предстоит, конечно.
Настанет день – твой папа многогрешный,
неверный муж, озлобленный пиит,

лентяй и врун, низвергнется в Аид.

С Франческой рядом мчась во мгле кромешной,
воспомню я и профиль твой потешный,
и на горшке задумчивый твой вид!

Но я взмолюсь, и Сила Всеблагая

не сможет отказать мне, дорогая,
и стану я являться по ночам

в окровавленном саване, пугая

обидчиков твоих. Сим сволочам
я холоду могильного задам!

20

Я лиру посвятил сюсюканью. Оно
мне кажется единственно возможной
и адекватной (хоть безумно сложной)
методой творческой. И пусть Хайям вино,

пускай Сорокин сперму и говно

поют себе усердно и истошно,
я буду петь в гордыне безнадежной
лишь слезы умиленья все равно.

Не граф Толстой и не маркиз де Сад,

князь Шаликов – вот кто мне сват и брат
(кавказец, кстати, тоже)!.. Голубочек

мой сизенький, мой миленький дружочек,

мой дурачок, Сашочек, ангелочек,
кричи «Ура!» Мы едем в зоосад!

Январь – май 1995

VIII ИСТОРИЯ СЕЛА ПЕРХУРОВА Компиляция

– Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?

Андрий был безответен.

Н. В. Гоголь