Стынут сосны и елочки,лес не радует взгляд.Лес оделся с иголочкив белосмертный халат.Как старик на кровати,обреченный на смерть...Как в больничной палате,только доктор – медведь.Это издали мнится,это кажется так...снегири – на кустах...И, к осинам щекоюприжимаясь, как сын,слышишь, бьётся живоев сердцевинах осин.
Монолог убитого
Я в атаку последнюю шёл,но судьба изменила герою...Плюс к тому – оказался тяжёлтот снаряд, что упал под горою.Хорошо!И дымком понесло,и предсмертные слёзы просохли...Плюс к тому – умереть повезло:те, кто выжил, в плену передохли.Плюс к тому – тишина... тишина...Не слыхать разговора винтовок...И вползают на грудь ордена,давят лапками божьих коровок.
Монолог счетовода
Люблю камин – не электро, а пламя,огонь, пожар, кочевничьи костры!..Люблю камин – старинный, с зеркалами,а в зеркалах – туманные миры.Люблю камин со сводом, будто небом.Пылает лес, лишь косточки хрустят!..Моих стихов две тысячи с прицепомвсего глоток-камину натощак...Зима пришла... Ружьё на плечи вскину...Вернусь под вечер, пьяный, без ружья...Душа моя! садись скорей к камину!Упейся горем, русская моя! – и чем пьяней, тем горестней люблю...А растопить чтоб – дедовой гитарой,и горевать в лирическом хмелю...Люблю камин – не электро, а просто, – чтоб пел огонь в двенадцатом часу...Когда горит знакомая берёзка,я сладко-сладко выдавлю слезу...И воспарю с рыданьями над бездной...Потом молчком скачусь куда-то вниз... – иду в контору – строить коммунизм.
1980 год
Я вижу звук и тишину...
* * *Я вижу звук и тишину,есть антимир в моей тетради...Я вижу Африку-страну,в окно заснеженное глядя...Я слышу тьму и лунный свет,и за соседскою стеноюя слышу – ночью древний дедво сне ругается с женою.Старуха, правда, умерла,и мне за деда чуть обидно...Но это наши с ним дела:нам видно то, что всем не видно.Мы жарких пушкинских кровей,для нас – семь пятниц на неделе,для нас – январский соловей,а летом – музыка с метелью.А в марте с крыш, вдоль мокрых стенстекает голос Нефертити...Читатель мой! я бьюсь над тем,чтоб ты вот так же мир увидел.