Стихи

РОМАНС

И на берег весенний пришли мы назад

сквозь туман исступленных растений.
По сырому песку перед нами скользят
наши узкие черные тени.

Ты о прошлом твердишь, о разбитой волне,

а над морем, над золотоглазым,
кипарисы на склонах струятся к луне,
и внимаю я райским рассказам.

Отражаясь в воде, колокольчики звезд

непонятно звенят, а над морем
повисает горящий, змеящийся мост,
и как дети о прошлом мы спорим.

Вспоминаем порывы разбрызганных дней.

Это больно, и это не нужно…
Мы идем, и следы наших голых ступней
наполняются влагой жемчужной.

Кембридж, 8. 6. 20.

ЛАСТОЧКИ

Инок ласковый, мы реем

над твоим монастырем,
да над озером, горящим
синеватым серебром.

Завтра, милый, улетаем

— утром сонным в сентябре.
В Цареграде — на закате,
в Назарете — на заре.

Но на север мы в апреле

возвращаемся, и вот
ты срываешь, инок тонкий,
первый ландыш у ворот;

и не понимая птичьих

маленьких и звонких слов,
ты нас видишь над крестами
бирюзовых куполов.

10. 6. 20.

ТАК БУДЕТ

С собакою седой, которая когда-то,

смеясь по-своему, глядела мне в глаза,
ты выйдешь ввечеру, и месяц, как слеза,
прольется на цветы последние заката.

Над книжкой, в полутьме блеснувшей белизной,

склони ты голову, склони воспоминанья,
прими, пойми стихи, задуманные мной
на дальней пристани в ночь звездную изгнанья.

Ты будешь тосковать, угадывая, чья

лепечущая тень печалила поэта.
Ты вспомнишь свежие и сладостные лета,
золотоствольный лес и встречи у ручья.

И улыбнешься ты загадочно, и сядешь

на мшистую скамью в лесу на склоне дня,
и светлой веткою черемухи погладишь
собаку старую, забывшую меня.

Кембридж, 11. 6. 20.

«Я без слез не могу…»

Я без слез не могу

тебя видеть, весна.
Вот стою на лугу,
да и плачу навзрыд.

А ты ходишь кругом,

зеленея, шурша…
Ах, откуда она,
эта жгучая грусть!

Я и сам не пойму;

только знаю одно:
если б иволга вдруг
зазвенела в лесу,

если б вдруг мне в глаза

мокрый ландыш блеснул —
в этот миг, на лугу,
я бы умер, весна…

1920 г.

КАШТАНЫ

Цветущие каштаны, словно храмы

открытые, сияют вдоль реки.
Их красоту задуют ветерки
задорные, но в этот вечер — самый
весенний из весенних вечеров —
они чудесней всех твоих даров,
незримый Зодчий! Кто-то тихо, чисто
в цветах звенит (кто, ангел или дрозд?),
и тени изумрудные слоистой
листвы и грозди розовые звезд
в воде отражены.
                     Я здесь, упрямый,
юродивый, у паперти стою
и чуда жду, и видят грусть мою
каштаны, восхитительные храмы…

Кембридж, 1920 г.