Читаем Стихи полностью

НаборщикЗнаете, двадцать два годаЯ набираюТо песню, то стих.Буквы родного народа,Как тяжелы вы в ладонях моих!..Часто ль и в книгах вы былиТак тяжелы, как частицы свинца,А не бумаги и пыли?Часто ли книги имели сердца?Часто, открыв переплеты,Видишь портреты плечистых                      мужчин,Годных для лучшей работы…Вот и еще отыскался один,Требующий реала:«Дружба, — твердит, — единенье                      сердец!»А музыкальности малоИ поэтичности…И, наконец,Все о себе он судачит —Словно в семейном письме…                      А зачем?АвторДруг. Я вас понял, а значит —Скажем, чтоЯ обращаюсь ко всем,Кто иногда, замирая,Тянется к свету чужого окна;В шествии Первого маяСветлую радость находит сполна.Радость — едва не целуя,Плеч незнакомых касаться и рук,Видеть не толпы, а лица вокруг…Да, без конверта пишу я —Вам, — для спасения другаШедшие в финский мороз —Под шрапнель.Рамки семейного кругаРазве не ваша стирала шинель!Вам, кто с трамвайным соседомРазговорится, признав по глазамДруга, который неведом.Пения хором любители —Вам!.Нет, не «певучее» словоНаша поэзия вольных сердец, —Мост по проекту Крылова,Став на который,Провалится лжец!

1940

<p>«Порою, когда мы приходим в дом…»</p>Порою, когда мы приходим в дом,Где знали заране, что мы придем,Гляжу вперед на убранство столаИ вниз, где недавно порхала метла,И «как поживаете?» слышу словаИ вижу: кивает мне голова, —И тянутся руки к моим рукам —Хозяин подходит с улыбкой к нам,И в каждом, кто только глядит на нее,Улыбка родитОтраженье свое, —Я весел….Но вдруг подумаю так:Всегда ли хозяин такой добряк?И так ли все чисто в дому — без                          гостей?И спрашивающий о жизни моейВ ней примет участье, услышав ответ?И грустно подумать, что, может                           быть, —Нет…

[1940]

<p>Сердце Котовского</p>

В Одессе, в Музее войны, хранится чудесная стеклянная банка, она наполнена спиртом, в который погружено сердце героя гражданской войны, славного комбрига Котовского.

1Среди балюстрад и колоннВ Музее, в глубоком покое,Меж сабель, гранат и знаменПоставлено сердце людское.Спи, сердце…Но спи не в земле,Где тело героя зарыто, —В спирту и в прозрачном стекле,Спи, сердце, светло и открыто.Живучею кровью своейТы руки и мозг омывалоИ равное место сыскалоВ кругу боевого металлаКольчуг, и штыков, и мечей.Котовский.Опять о войне —Разносятся крики в эфире.Будь с нами,Когда в тишинеПостроимся в ряд по четыре.Котовский!2
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека советской поэзии

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия