Читаем Стихи полностью

Стихи

Среди вельмож времен Елизаветыи ты блистал, чтил пышные заветы,и круг брыжей, атласным серебромобтянутая ляжка, клин бородки —все было, как у всех… Так в плащ короткийбожественный запахивался гром.Надменно-чужд тревоге театральной,ты отстранил легко и беспечальнов сухой венок свивающийся лаври скрыл навек чудовищный свой генийпод маскою, но гул твоих виденийостался нам: венецианский маври скорбь его; лицо Фальстафа – вымяс наклеенными усиками; Лирбушующий… Ты здесь, ты жив – но имя,но облик свой, обманывая мир,ты потопил в тебе любезной Лете.И то сказать: труды твои привык

подписывать – за плату – ростовщик,тот Вилль Шекспир, что «Тень» играл в «Гамлете»,жил в кабаках и умер, не успевпереварить кабанью головизну…Дышал фрегат, ты покидал отчизну.Италию ты видел. Нараспевзвал женский голос сквозь узор железа,звал на балкон высокого инглеза,томимого лимонною лунойна улицах Вероны. Мне охотавоображать, что, может быть, смешнойи ласковый создатель Дон Кихотабеседовал с тобою – невзначай,пока меняли лошадей – и, верно,был вечер синь. В колодце, за таверной,ведро звенело чисто… Отвечай,кого любил? Откройся, в чьих запискахты упомянут мельком? Мало ль низких,ничтожных душ оставили свой след —

каких имен не сыщешь у Брантома!Откройся, бог ямбического грома,стоустый и немыслимый поэт!Нет! В должный час, когда почуял – гониттебя Господь из жизни, – вспоминалты рукописи тайные и знал,что твоего величия не тронетмолвы мирской бесстыдное клеймо,что навсегда в пыли столетий зыбкойпребудешь ты безликим, как самобессмертие… И вдаль ушел с улыбкой.

Декабрь 1924 г.

Гаданье

К полуночи, в сочельник,под окнами воскресповырубленный ельник,серебряный мой лес.Средь лунного тумана

я залу отыскал.Зажги, моя Светлана,свечу между зеркал.Заплавает по тазуволшебный огонек;причаливает сразуореховый челнок.И в сумерках, где таетпод люстрою паркет,пускай нам погадаетнаш седенький сосед.На выцветшей лазуриты карты приготовь…И дедушка то хмурит,то вскидывает бровь.И траурные пикинакладывает онна лаковые ликиоранжевых бубен.

Ну что ж, моя Светлана,туманится твой взгляд.Прелестного обмананам карты не сулят.Сам худо я колдую,а дедушка в гробу,и нечего седуюдопрашивать судьбу.В смеркающемся блескевсе уплывает вдаль,хрустальные подвескии белая рояль.Огонь в скорлупке малойпотух… И ты исчез,мой ельник небывалый,серебряный мой лес.

1924 г.