Стихи

Ну, вот! и стал я чемпионом —
попал «В десятку» точно я,
хотелось быть мне агрономом —
манила матушка-земля.
Мне нравились колосья хлеба
на поле чистом без границ.
Переманило всё же небо,
я не выращивал пшениц.
Росли стихи, порой – романы
вдруг возникали из пустот.
Стелились синие туманы,
звенел печальный небосвод.
Гремели грозы, с ними ливни
обрушивались на простор
с изгибами осенних линий
вступал я в странный разговор
с осенней прихотью предзимней,
грустил о Родине своей.
Не знают там, что чемпионом
я стал, конечно, повезло.
Живу тут по иным законам,
но на Душе моей светло.

Да не блатной

Надену лучше я сутану
да заберусь в кафе с женой.
«Поэтом года»… Нет, не стану,
да потому что не блатной,
не член Союза, извините,
и в партии не состою.
Солнце катится в зените,
я с жаворонком песнь пою.

Весна – весёлое раздолье,
иду по полю тишины.
Своею я доволен ролью,
признанием моей жены —
во мне Поэта. – Это ж счастье,
что выше всяческих похвал —
увидеть взор её участья,
что значит, – я не зря писал.

Топтались мы на месте

Идут по дням одни тревоги.
Да! будь спокоен! Ты ж – Поэт!
Пройдя суровые дороги,
пока живёшь ты – смерти нет.[2]
И после смерти неизбежной —
в своих ты будешь жить стихах
и всё такой же безмятежный,
увязший в горе и грехах.
Весна на улице и слякоть,
и одуванчики цветут.
Не хочется и окнам плакать.
Тропинки вдаль меня зовут.
Пройдусь по полю неудачи
и пригляжу за стадом лет.
Не может, видимо, иначе
до безрассудства, вдрызг Поэт
не пьющий водку без наливки,
поющий о судьбе своей.
Снимая с простокваши сливки.
Слетает колесо с осей
и катится в пространство смеха
над строками пустых хлопот. —
Безнравственности новой веха —
судьбы желанный поворот
не мною пройден безуспешно.
Назад возврата в долю нет.
Как начиналось всё потешно —
мерцал в конце тоннеля свет.
Топтались мы на месте липком —
в болотной жиже в зоне дней.
Все рассуждали однотипно
по наущению вождей.
Да и теперь в стране не лучше,
дурачат подлости вожди.
И выборы, увы, не случай,
а выстроили так они.

В неяпонском кимоно