Стихи и песни (сборник)

Потянуло теплом от распадков соседних,
И каймой голубой обведен горизонт.
Значит, стуже назло, мой седой собеседник,
Мы холодный с тобой разменяли сезон.
Нам подарит заря лебединые трели,
Перестанет нас мучить подтаявший наст.
Пусть болтают зазря о весеннем расстреле, —
Эта горькая участь, авось, не про нас.

Станут ночи светлы, и откроются реки,

В океан устремится, спотыкаясь, вода.
Нам уже не уплыть ни в варяги, ни в греки.
Только сердце, как птица, забьется, когда
Туча белой отарой на сопке пасется,
И туда, где не знают ни шмона, ни драк,
Уплывает устало колымское солнце,
Луч последний роняя на темный барак.

Нас не встретят друзья, не обнимут подружки,

Схоронила нас мать, позабыла семья.
Мы хлебнем чифиря из задымленной кружки
И в родные опять возвратимся края,
Где подушка бела и дома без охраны,
Где зеленое поле и пение птиц,
И блестят купола обезлюдевших храмов
Золотой скорлупою пасхальных яиц.

1995

Чеченская война

Умирать, не дождавшись света, не хочется никому, —
Даже, если необходимо, все-таки неохота.
Над обрубками черных веток птицы кричат в дыму,
Неуместные среди дыма, как в горах морская пехота.
Начинается вновь экскурсия по лермонтовским местам, —
Валерик, огнем опаленный, снежный отрог Казбека.
Депутаты горланят бурсою, хотя караул устал.
Танковой бронеколонне город не взять с разбега.
Значит надо вновь эскадрильям и сухопутным полкам
Отправлять к мусульманскому Богу наших недавних братьев.
Это прежде звалось «герилья». Нельзя покорить вулкан,
Даже поставив ногу в засыпанный пеплом кратер.
Иностранные корреспонденты кричат в телефонную сеть.
Продолжается наступление. Дудаев не арестован.
Неубитым некуда деться, убитых некуда деть.
По аулам кавказские пленники бродят, как у Толстого.
И пылают стальные уродины на перекрестке дорог,
И стоят часовые у знамени возле комендатуры,
А урок повторения пройденного снова идет не впрок,
Не укрепляя знания русской литературы.

1995

«Я не люблю железных дровосеков…»

Я не люблю железных дровосеков.
Становится мне зябко всякий раз,
Когда на мне задержатся фасетки
Их синеватых литиевых глаз.
Ссылаемые и невыездные,
Врагов непримиримые враги,
Мы все за их старания должны им, —
Я, вероятно, более других.
Поскольку не был жертвою гонений,
Не обличал неправого суда.
Куда мне до не знающих сомнений,
Не ведающих страха и стыда?
Я не герой, я из другого теста.
И все-таки не сетую на то,
Что не дарован мне судьбою вместо
Больного сердца пламенный мотор.
Что пережил и штормы и грозу я,
Благих деяний не умножив том,
Дорогу никому не указуя
Негнущимся заржавленным перстом.

1995