Стихи из концлагеря

Чем был этот созданный в городке-крепости лагерь, о котором Норберт Штерн вспоминал: «Терезин – город проверки людей. Телесно и душевно люди попадают здесь под высокое давление. Только вера дает им силы выстоять, без нее они бы сломались и сошли с ума. Добрых здесь угнетают, злые же всегда и везде устраиваются. Лучше они здесь не становятся, только хуже. Для тех, кто умеет видеть, Терезин это своего рода университет: боли, страдания и страстей, характеров и судеб, адской тоски, темной силы и ее черных дел, смерти, безумия, лжи, раболепства, тирании и ее жертв… Терезин – это выродок, плод горячечной фантазии национал-социалистического монстра, механизм угнетения и террора, работающий с удвоенной силой благодаря еврейскому самоуправлению. Бескорыстна здесь одна смерть. Она стоит жизни, а жизнь здесь ничего не стоит»[12]. «В лагерях умирал не человек, не индивид, а экземпляр, и это влекло за собой и смерть тех, кого не затронули мероприятия по механическому процессу умерщвления»[13]. В отличие от других лагерей Терезин создавался не как лагерь для политических противников или лагерь уничтожения. Нацисты пытались представить его как свободный выбор евреев, «попросив» Еврейскую общину Праги самой выбрать место для гетто неподалеку от Праги вместо того, чтобы быть направленными в лагеря на Востоке. На самом деле место уже было выбрано в начале октября 1941 г. на одном из секретных совещаний, в котором участвовали Эйхман с Гюнтером. Для нацистов это было теплое местечко, позволявшее поживиться за счет богатых евреев вместо того, чтобы отправляться на фронт или в охрану лагерей смерти. Терезин называли и гетто для привелигированных (Prominentenghetto), и гетто для стариков (Altersghetto), и образцовым гетто (Musterghetto) и даже еврейским государством (Judenstaat). Отчасти это были эвфемизмы, отчасти – отражение динамики подхода к «решению еврейского вопроса». Если поначалу это была политика дискриминации евреев, освобождения от них всех сфер жизни, выдавливания их из страны с сопутствующим грабежом, то к 1941 г., когда создавался Терезиенштадт, она становилась всё более и более жестокой, склоняясь к «окончательному решению». Переход от политики переселения к политике уничтожения евреев практически начался в сентябре – октябре 1941 г. – массовое истребление депортированных из Европы евреев в Каменец-Подольском, Бабий Яр, уничтожение евреев в Рижском гетто, запрет эмиграции евреев с подконтрольных нацистам территорий, начало испытаний циклона Б на советских военнопленных, создание первых лагерей уничтожения в Хелмно, где в 1942 г. погиб отец Адлера, и Тростенце, где в том же году погибла мать. Ванзейская конференция 20 января 1942 г. не разрабатывала план уничтожения – это было закончившееся завтраком полуторачасовое совещание пятнадцати членов нацистской верхушки по утверждению уже разработанной и действующей логистики уничтожения 11 миллионов евреев с тщательной бухгалтерией числа жертв.

Всё это не могло не отражаться на жизни Терезина. Он был и еврейским гетто, и чем-то вроде дома престарелых евреев, и загоном для умирания, и резервацией для еврейского творчества – чтобы тут же и поживиться, копить материал для будущего «музея исчезнувшего народа» и одновременно держать арестантов в узде повиновения, и перевалочным пунктом для идущих на Восток транспортов с предназначенными для уничтожения[14], и большой потёмкинской деревней, призванной скрыть творившееся в других лагерях и обеспечить алиби[15] убийцам. «В 1943 году, когда во внешний мир начали просачиваться сведения о том, что происходит в концлагерях, нацисты, предчувствуя печальный исход войны, решили продемонстрировать Терезиенштадт представителям Международного Красного Креста[16]. К визиту этой комиссии была проведена тщательная подготовка. Руководство концлагеря уменьшило перенаселенность гетто, отправив в печи Аушвица значительно большее, чем обычно, количество заключенных[17], построили фальшивые кафе, магазины, банк со специальной терезинской «валютой», детские сады и школы, разбили сады и сняли пропагандистский фильм, изображающий жизнь в Терезиенштадте идиллической и комфортной. Заметая следы этой показушной акции, большинство игравших в фильме «актеров» – и в их числе почти всех членов еврейского самоуправления гетто и большинство детей – отправили в газовые камеры Аушвица. Визит комиссии состоялся 23 июля 1944 года и был признан успешным – СС удалось обмануть комиссию, хотя не исключено, что она и не возражала быть обманутой», – пишет Михаил Марголин. Его предположение не лишено оснований, если принять во внимание историю Холокоста[18].