Читаем Стихи разных лет (СИ) полностью

Игра приходит в эндшпиль. И, наконец, - финал.

Одним достались лавры, а кто-то проиграл.

Так что это - забава, искусство или спорт?

Об этом много лет уж ведётся в мире спор.

Конкретного ответа нельзя тут дать. Она

Всегда прекрасна эта старинная игра!

Карачи, май 1981.

Там же было написано много разных стихов на местные бытовые темы, в том числе следующее стихотворение.

Аравийское танго

Аравийское танго чуть звучит над Карачи,

Возникая в Касиме, к тауншипу плывёт,

И под небом чужим пожеланье удачи

Шлёт посланцам России, что строят завод.

Круглый год под окном распускаются розы,

Апельсины, бананы и манго растут.

А нам снятся такие родные берёзы

И селёдка, которой сюда не везут.

Очень влажность нас здесь и жара донимают,

И "кондишен" нас только спасает от них.

Нам с задержкою почту сюда доставляют,

А мы ждём с нетерпением письма родных.

Мусульманский Восток - не шашлык из барашка,

И бывать не везде разрешается нам.

Экспресс-маркет и Бор, Эльфистон, Двухэтажка -

Вся экзотика наша и наших "мадам".

Утомлённые солнцем, духотою и жаждой

Грезим свежей прохладой почти круглый год.

И порою мы слышим ночью липкой и влажной:

Аравийское танго над нами плывёт.

Сентябрь 1983.

В "лихие" девяностые годы национальные предатели развалили Советский Союз, довели страну до разграбления стервятниками-олигархами, наплевав на растоптанные судьбы народа. В это время, переживая за судьбу страны, были написаны стихи:

Россию мне жалко до боли, Россию мне жалко до слёз.

Мне дороги гроздья рябины и кружево белых берёз.

За запахи дома родного, холмы и болотную гать,

За русские песню и слово готов я две жизни отдать.

По русской душе боль сыновья, хоть знают и млад наш, и стар,

Пришельцев разбавлена кровью: норманнов, монголов, татар.

Какого мы племени-роду не знаем теперь, хоть убей.

Но ближе всего нам свобода, дух вольницы скифских степей.

Богатая лесом и хлебом, мехами и рыбой в реках

Россия, забытая Богом, что ты испытала в веках!

Насильно тебя окрестили, пыталися завоевать,

Татаро-монгольское иго пришлось триста лет испытать.

В Европе родившийся призрак в Россию привёл к нам злой рок,

Он выбрал страну, что не жалко, как Бисмарк когда-то предрёк.

Сбылись и слова Короленко, болел за страну он душой,

Россия, согнувши коленки, с протянутой ходит рукой.

Май 1992.

Уже в Америке на своё 69-летие написал балладу о судьбе эмигранта, которую исполнил для своих гостей впервые в жизни с эстрады одного из русских ресторанов.

Исповедь таксиста

Стихи мои, музыка народная на мотив "Когда я на почте служил ямщиком".

В России я с неба, хоть, звёзд не хватал,

Проекты мои расходились по стройкам.

И пенсионером заслуженным стал,

Но тут, как на грех, подвела перестройка.

"Нерушимый Союз" богу душу отдал,

Разграбили нашу страну олигархи.

Народ не спросили и он нищим стал.

Хватать ли топор или браться за чарку?

Кто как-то сумел, тот рванул за бугор,

Разъехались всюду российские души.

Повсюду услышишь ты русскую речь

В любом уголочке и моря, и суши.

Кому повезло, то подался в бега

Туда, где легли в 45-м солдаты,

В Германию, Польшу....Случайно тогда

Попал я за лучшею долею в Штаты.

Порой целый день я баранку кручу

И некогда даже вздохнуть от работы.

Но если клиентов не много, хочу

Забыться, сбежать от тоски и заботы.

Поля, перелески, вербу над прудом -

Россию я вижу лишь в сладостных грёзах.

Никак не могу позабыть я о том,

Как плачут берёзы, родные берёзы.

Я часто стою на Девон-авеню,

Заказа я жду и от скуки я маюсь.

И вам эту грустную песню пою.

Хоть плохо пою, но ничуть не стесняюсь.

О, Боже, скажи в чём моя тут вина,

Что нету покоя ни днём мне, ни ночью.

Налейте скорее бокал мне вина,

Рассказывать нет больше мочи...

21 октября 2003.

Получив приглашение в 2007 г. из Ленинграда от однокашников на 50-летие окончания ЛИСИ, боролся между желанием поехать и своим финансовым положением. Послал ребятам стихотворное поздравление.

Друзьям-однокашникам

Когда-то в детстве бегал босиком,

Гонял в футбол на школьном пустыре.

Ничем не выделялся в основном.

И в вожаки не лез, был рядовым в любой игре.

Хотя и не могу хулить судьбу,

Став взрослым, тоже не хватал звёзд с неба.

За должности и званья никогда не вёл борьбу,

Не дрался с ближним за краюху хлеба.

Свидетели мы важных вех эпохи,

При нас рождались телевизор и магнитофон.

Платили не зарплату нам, а крохи.

Мы пережили перестройку. Переживём Армаггедон!

Развал и разграбление страны,

И олигархов, и бандитов беспредел,

И чувство перед внуками вины,

И жизнь пенсионера наш удел.

Немного нас уже осталось

И давит душу груз прожитых лет.

И пусть нам в жизни всякого досталось,

В истории и наш остался след.

Года идут, уходят чередой,

На Родине или в чужбине дальней

Друзья нам вспоминаются порой.

Ведь с возрастом становишься сентиментальным.

Познав цену побед и боль утрат,

Я вспоминаю наши молодые годы,

Друзей своих и Львов, и Ленинград,

Весьма похожие дождливою погодой.

"Во Львове дождь...Там близко нету моря" -

Поёт Кричевский (он из нашей школы тоже),

Но Бог немного скрасил наше горе,

Он дал друзей нам. Вот спасибо, Боже.

Согласно Библии я выполнил предназначенье

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия