Стихи… стихи… моя стихия

Вопли буксин, надрываясь крещендо,

Глушат печальные звоны оков.

Будет сегодня для плебса потеха.

Солнце горит на зеркальных доспехах,

Сочный пурпур, отороченный мехом,

Вьётся волной под шикарный плюмаж.

Амфитеатр Тита Флавия рядом.

Слава победы – арены награда

Выжить сегодня – и то уже  радость,

В нас закипает бойцовский кураж.

Буйным восторгом взревели трибуны.

Флаги волной над арены лакуной.

Публика славит любимцев фортуны.

Зрелища в Риме дороже, чем хлеб.

Дамы бросают венки и монеты.

Мышцы бугрятся под кожей атлетов.

Будут ли подвиги наши воспеты,

Или исчезнем, как искры во мгле?

Львы и медведи голодною сворой

Бешено рвали разбойника с вором.

Символом вечности дремлющий ворон

Не удивлялся людской суете.

Публика всех человечьих сословий

Жаждет азарта и хлещущей крови.

Канут века колизейных гнездовий,

Кровь сохранится на каждом кресте.

Клоун лузорий и шут пегниарий

Под разогрев продолжают сценарий:

Меч деревянный и кнут для отары,

Лишь андабаты "слепые" смешней.

Публика свистом взывает к кумирам:

Время настало кровавому пиру.

Где боевые мечи и секиры?

Дайте простор беспощадной резне.

Были ещё кантабрийские волки,

И фессалийской охоты осколки,

Стрел сагетариев злые иголки

Били изящных пантер и слона.

Время секуторам, время фракийцам

Насмерть мечами в пятёрках сразиться

В шлемы с забралами спрятаны лица,

Мило-смертельная шутка-война.

Мне повезло: я дожил до финала.

Потом под шлемом глаза заливало,

Кровью песок разукрасился  ало.

В диком восторге ревела толпа.

Жирной руки не подаст мне сенатор,

Не гражданин для него гладиатор,

Но молодая жена – Лисистрата

Лишь для него холодна и слепа.

Амфитеатр назовут Колизеем.

Смерть здесь из каждой песчинки глазеет.

Позже развалины станут музеем…

Первый кончается призрачный сон.

Если занятна история эта,

Требуй, мой друг, "продолженья банкета"

В Александрию  без всяких билетов

Будешь, триремой в тот век унесён.

Снова  Осинки 22.12.2013  (a.d.)   8:30

Сон второй  Мессина – Александрия

DССCLXXI  ab urbe condita  (118 a.d.)

Пепел зари гасит свечи Мессины.

Ветер косматый шуршит парусиной.

Спеет по курсу луна апельсинно,

Рострум её не догонит никак.

Рысью бесшумной по лунной дороге

Режет волну острый брус клыкорогий,

Дивное диво: под звёздным чертогом

Новой триремы скользит акинак.

Ветер попутный и вёсла по борту,

Сон – дар богов за безжалостность спорта,

Для полуголой мозольной когорты

Бронзово-ликих транитов гребцов.

Хуже зевгитам, ещё таланитам —

Смрадного трюма тесны габариты,

Плети гортатора накрепко свиты —

В миг подчиняют рабов-наглецов.

Двадцать веков канут пеплом пустыни.

Страсти галерные станут пустыми:

Некий правитель (забыл его имя)

Сам назовётся галерным рабом.

Крепко увязаны власть и неволя,

Но не от вёсел у власти мозоли.

Мёдом намазаны троны вам что ли?

Сытно-приятно сидеть под гербом?

Солнце четырежды падало в море,

Вёсла порхали, с течением споря.

Даже для очень печальных историй

Рано ли, поздно приходит конец.

Гаснут с востока небесные знаки,

Чинно трирема вползает в мандракий

К пирсу привычно плетутся зеваки:

Даст ли работы бродягам купец?

Здесь оставляю галерное братство.

Ждёт меня свитков древнейших богатство.

Знания позже сочтя святотатством,

Скормят пергамент дракону-огню.

Древних папирусов пыльные свитки

В тайны вселенной открытой калиткой

Разум увяжет невидимой ниткой.

Я же, позная,  векам сохраню.

Если занятна история эта,

Требуй, мой друг, "продолженья банкета".

Ближе к началу грядущего лета

Мы унесёмся с тобой на Босфор.

В град Константина, где буйствует "Ника",

Охлоса волны,  где бьют в базилику,

Где Велизарий в пурпурной тунике,

Топит в крови ипподромовый спор.

26.02.14, 12:06, Осинки

Сон третий      Византия (Константинополь) Византия.

Воскресенье 11 января – четверг 15 января 532 a.d.

Солнце январское в дымке плутает.

Щёки щекочет  тепло горностая.

Вороны кружатся чёрною стаей,

Им ли о бренности фатума знать?

Давит анфас базилевса с кафизмы

Охлосу шум ипподрома – полжизни,

Но отчего же ворчат с укоризной

Ныне и охлос и сытая знать?

Сказочный город пророс в Пропонтиду,

Слава дворцов превзошла пирамиды,

Крылья империи жёлтой хламидой

Сенью покрыли весь видимый мир,

Что распростёрся под Юстинианом.

Много веков до бесчинства майдана…

Плебс был всегда непонятным и странным,

От подлецов до нахальных задир.

Хлеба и зрелищ сегодня им мало.

Улица Мессы пылает в завалах.

Только Палатию недоставало

Быть осквернённому грязной толпой.

Высится он неприступный и гордый.

Северный ветер  как варваров орды

Хлещет морозно в казарму когорты:

Кнут Филемута пока под рукой.

Пусть Велизарий ведёт ипаспистов,

Ныне нужнее мечи, чем баллисты,

Плебс лишь по слабости власти неистов,

Рыжее стадо утонет в крови.

Беркутом быть не бойцам Филемута,

Осами стрел ощетинясь в минуту

Свистом и воплями буйную смуту

Будут герульские сотни давить.

"Ника" задушена на ипподроме,

Тысячи трупов совсем не хоронят.

Тризна свершается стаей вороньей,

Той, что заранее знала исход.

Власти злой рок не щадить невиновных,

С богом сравнится сановник верховный.