СтихиИ

В толпень-крутень идёт бабень
Проведать восходящий день.

У дня задачи велики.

Неслись коровы чтоб.
Быки ж Изведав зелени траву
Не дали спуску комару.

Тот лыжи навострил в толпень

Испортить восходящий день,
Нажраться крови по утру
И обжужжать крутень-толпу.

Но эта самая бабень

Не лыком шита. В Судный день
Её достоинств длинный лист
Аж в преисподней вызвал свист.

Валялись черти хохоча,

Когда бабень сняла с плеча
Топор, которым рыболов
Был прогнан от её коров.

И ножки дрыгались в аду,

Когда в весеннюю пургу
Лопаткой шла она грести
Снег, чтоб подснежники спасти.

Комар же, глупый хищный гнус,

Всю зиму дрых, не дуя в ус.
Неуязвимым мнит себя,
Кусает множество бабья.

Ему подруга только моль.

Она зимой – на антресоль.
Дырявит шубы у бабья
Да выживает втихаря.

Так вот, быка, она – бабень,

Тренировала кааажный день,
Чтоб комара он отловил,
Толпень-крутень охоронил.

А убивать его – ни-ни!

Добры ж мы – русские бабьи.

Козы и цветы

Мир беспросветен. Свет – непримирим.
С охапкой коз пошел кузнец к ромашке.
Она же, впопыхах, забыла вся, смутясь,
Что родилась в бутончике-рубашке.

Пух тополиный раскурожив в канитель,

Одна из коз, сбежавших из охапки,
Проела плешь соседке кузнеца,
Чтоб скоротать раздумья на загадки.

Соседка прямиком купить парик –

Ей с плешью кузнецу не показаться.
Он так её любил, что каждый миг
Макушку мял, чтоб крепче целоваться.

Коза вторая – по подруге в плач.

Залила пруд в деревне рёвом громким.
У берега повел усами сом,
И вслед ноздрёю шмыгнул непроворно.

Последняя коза (букет из трёх)

Дать молока ромашке отказалась.
А та – бутон-рубашку нараспах.
С душой поклонника с подарком дожидалась.

Конфуз случился, эх оно, козёл-

Кузнец не то понёс своей ромашке.
Букет из роз да молока от коз —
Вот всё, что нужно девушке-милашке.

Коммунист, лоббист и внедорожник

Коммунист поспорил с внедорожником,
А правда ли без устали смеются
Обедом перекормленные дети.

Машина человеку отвечала,

Учтиво колесом мешая глину
И зеркалами воздух рассекая,
Что деток машинистов для примера
Использовать бы было неуместно.

Но коммунист настаивал, вскипая,

Кричал, что нету равенству предела,
И что зелёная листва соседской грядки
Не перевесит смысла “Марсельезы”.

Они бы так и спорили полжизни,

Но на обед они лоббиста ждали.
Тот объявил машину вне закона
И указал на это коммунисту.

Что было дальше, ведать не дано мне.

Но люди говорят, что видят часто,
Как двое ходят вдоль дороги, воя,
“Машина верная!” – без устали взывают.
Мечтая получить ее прощенье.
Но пока
Не видно края мукам коммуниста.
Да и лоббиста. Тоже дурака.

Нечисть