Стихия боли

Выделенная для совместных учений разведрота сейчас была на особом счету. Кроме боевого камуфляжа, экспериментальных сухих пайков и последних образцов радиостанций, разведчикам заменили и бронетехнику, прислав из главного арсенала Министерства обороны. Это были последние модификации БТР-80, которые имели более мощный двигатель, а из вооружения, кроме башенного пулемета Калашникова, тридцатимиллиметровую автоматическую пушку и четыре управляемые противотанковые ракеты «Конкурс», подвешенные попарно по бокам конической башни. Машины огромной проходимости, скоростные, с мощным вооружением, позволяющим сражаться как с живой силой противника, так и с танками и даже вертолетами. Именно такая техника нужна частям первого броска, тем, у кого нет ни тыла, ни флангов.

— С тебя, майор, причитается! — ощутимо хлопнул Дениса по плечу тыловик-подполковник, доставивший технику на Дальний Восток. — Бэтээры — звери, и главное — новье, как грится, «муха не сидела». Сто тысяч километров без ремонта, так что… такое приобретение необходимо обмыть.

«У вас, тыловых крыс, снега зимой не выпросишь. Хрен бы ты что дал, если бы не приказ из Генштаба», — улыбаясь подполковнику, про себя неприязненно подумал Давыдов, но вслух сказал:

— Само собой разумеется.

На следующий день вся техника вместе с экипажами была отправлена на полигон. БТР следовало обкатать, вооружение пристрелять. Выделенные командованием десять дней на подготовку пролетели, не успели оглянуться. Бойцы подогнали полученную у старшины новую форму, почистили оружие. Потом взводные провели учебный выход в «поле» с полосой разведчика и боевыми стрельбами, а Олег Шувалов погонял их на татами. Все было на уровне, достойном международных учений.

Стального цвета десантный корабль с опушенной носовой аппарелью походил на гигантского голодного чудо-юдо кита. Наконец с носа «Петропавловска» матрос флажками просемафорил команду морпехам «на погрузку».

Стоящий возле головной машины Геннадий Журило проворчал, ни к кому не обращаясь:

— Могли бы рацией воспользоваться.

— На войне всякое бывает, и радиостанции запросто могут выйти из строя. Как держать связь между кораблями? — ответил старшему лейтенанту подошедший Денис. — Впрочем, ты и сам это знаешь.

— Знаю, — уныло кивнул Журило. — Только если так рассуждать, то скоро дойдем до сигналов кострами и до каменных топоров.

— И спецназу это предстоит первым в случае необходимости использовать, — Давыдов похлопал взводного по плечу.

Старший лейтенант только двинул могучими плечами.

— Подобное я слышал в училище, типа, неизвестно, какая будет Третья мировая война, но в четвертой будут воевать камнями и палками. — Геннадий поправил на плече автомат и крикнул выглянувшему из люка головного бронетранспортера механику-водителю: — Чебан! Тебе что, особое приглашение нужно? Давай двигай вперед. А то я тебе устрою утро стрелецкой казни.

Голова в ребристом шлемофоне нырнула обратно в броневик. Двигатель натужно зарычал, выбрасывая в воздух густые клубы сизого дыма.

Колонна бэтээров медленно поползла на десантную палубу «Петропавловска».

Погрузка разведроты заняла меньше сорока минут. Едва вся техника была закреплена, медленно поднялась носовая аппарель, и десантный корабль отчалил.

Стоя на верхней палубе, Денис Давыдов наблюдал, как «Петропавловск», разрезая морскую гладь, направляется к выходу из гавани. Слева выстроились шеренгами эскадренные миноносцы, сторожевики, большие противолодочные корабли. Остро срезанные носы, угловатые артиллерийские башни, направляющие ракетных установок демонстрировали их стремительность и силу.

Справа из-за бетонного мола появились надстройки ракетного крейсера «Адмирал Макаров», флагмана Тихоокеанского флота России. Построенный в годы Советского Союза, он все еще оставался настоящим убийцей авианосцев.

— Красиво? — неожиданно рядом раздался незнакомый голос. Обернувшись, майор увидел неслышно приблизившегося старшего мичмана с серебристой загогулиной боцманской дудки на груди. Вид у немолодого моряка резко отличался от стереотипного образа боцмана — невысокого роста, худощавый, лицо с мелкими чертами, под носом «пуговкой» протянулась тонкая щетка с проседью усов.

— Величественно, — признался Давыдов.