Стихия боли

— Кто еще об этом знает? — быстро взял себя в руки начальник разведки. Хотя они подружились, когда учились на юридическом факультете Колумбийского университета, но за время работы на Центральное разведывательное управление раз и навсегда он запомнил основное правило — «В любой операции главное — приготовить заранее щит на собственную жопу».

— Только оператор управления, — еще не понимая, что имеет в виду начальник разведки, уверенно ответил министр ВМФ. — Ричард Нильсон непосредственно с ним имел дело. Экипаж «Сафари» работал «киборгами» и понятия не имел, работает по мишени или по реальной цели.

— А что адмирал? — начальник разведки, как хороший специалист, прежде чем высказывать свое мнение, хотел бы знать общую картину происшествия.

— Сдох, сволочь! — с неприкрытой ненавистью рявкнул министр, но тут же глубоко вздохнул, переводя дыхание, и уже спокойнее добавил: — Сбил русский истребитель, потом напился и сдох от обширного кровоизлияния в мозг. Теперь валяется в морозильнике «Нимитца».

— Может, имеет смысл пообщаться с русскими? Сказать, что произошел сбой системы, — сделал пробное предложение начальник разведки. Как опытный чиновник, он старался, прежде чем что-то доказывать, выяснить мнение своего начальства. Ведь по течению всегда легче плыть, чем барахтаться против.

— Да ты с ума сошел! — сорвался на визгливый фальцет министр. — У нас что, мало точек конфликтного пересечения с русскими, что ты еще им готов на блюдечке преподнести новость: «А вы знаете, мы случайно сбили ваш самолет! Тот самый, который приглянулся королю Таиланда, ничего личного, просто сбой нашей новой боевой системы».

— Ну, по поводу «Сафари» объявлять публично — это прямой путь за решетку. Статья — разглашение государственной тайны, — вкрадчиво заговорил главный морской разведчик.

— Если вся эта история выплывет наружу и станет достоянием мировой общественности, то не избежать не только нападков прессы, но и публичного разбирательства в конгрессе, а разглашение о проекте «Сафари» будет всего лишь одним, и то незначительным, эпизодом в огромном ушате дерьма.

Исповедь министра неожиданно указала разведчику ту болевую точку, которая так пугала главу военного ведомства. Теперь он знал, в каком направлении двигаться или, как говорят адвокаты, «строить защиту».

— Если нельзя публично принести извинения, то, значит, следует сделать вид, что нам ничего не известно.

— Не понял? — министр вскинул голову и посмотрел на начальника разведки, в его глазах появился интерес. Неподдельный, как у ребенка, разобравшего новую игрушку.

— Русские вряд ли объявят о гибели своего истребителя, тем более после победы на «Королевском смотре». Они выиграли тендер на поставку своих самолетов, а это не только деньги, но и престиж государства, авиасалоны ведь проходят едва ли не по всему миру. И пятно грязи на мундире не очень гармонирует с блеском победных орденов. О потере своего истребителя русское руководство будет замалчивать. Ну, может, начнут поиски, но, естественно, втайне. Думаю, в этом им мешать не стоит.

— А если найдут самописцы? — задал «коварный» вопрос министр.

— И что? — пожал плечами начальник флотской разведки. — Их самописцы покажут, что электроника вышла из строя, вся и одновременно. Почему? Вряд ли русские этим будут интересоваться, для этого нужно собрать все обломки истребителя и провести доскональную экспертизу. Все это дело мало того, что длительное и хлопотное, так еще грозит утечкой информации. В Кремле сидят далеко не дураки и рисковать не станут, легче все обломки уничтожить и, как говорится, концы в землю.

— А что сейчас делать нам? — министр помассировал переносицу, недовольно поморщившись. Пока что он не обнаружил в сказанном хлипкой позиции, все было монолитным и крепким, как стены фортов Алькатраса.

— Ничего, — уверенно ответил разведчик. — Изображать полное отсутствие интереса. А еще лучше «Нимитцу» вообще покинуть воды Сиамского залива. Тем более повод имеется более чем весомый — доставка в родную базу бездыханного тела адмирала Нильсона.

При упоминании имени покойного левое веко министра нервно задергалось. Но он быстро взял себя в руки и заговорил о деле.

— Хорошо, авианосную группу я верну в Перл-Харбор, где встретят труп этого старого черта, потом с почестями похоронят на Арлингтонском кладбище, на котором его следовало закопать живьем еще после последнего совещания командующих флотов. Но если мы уберем «Нимитц» из зоны Индокитая для сохранения информации, то где гарантия, что ее не разгласят здесь, в Штатах?