Стихия Перемен

Ишь как лежит. Лапы распластал, башку запрокинул. Как на перине. Не то что мне! Твердая как у дракона шкура, надежно защищает от жестких посадок. Я посмотрел на свой ободранный кулак.

— Самое время проявить немного милосердия, мой пернатый друг. В духе благородных героев. Нам ведь с ним еще работать и работать. Так покажем же, что способны к диалогу…

— Это что такое? — глава волхвов-стихийников Семинарии Милош взял протянутый лист и заглянул в него так словно там пряталась ядовитая змея.

Люторад же выпрямившись словно гридень из царского полка браво ответил:

— Хочу быть причисленным к славному воинству царя Яромира в качестве боевого мага на время похода в Триградье.

Милош, у которого из-за вечерней нервотрепки с приездом государя и последующей неожиданной вестью о разрушении Хёргэ силами непонятно какого неприятеля, дико болела голова, был не слишком склонен идти на чьем-то поводу.

Он опустил заявление и в упор глянул на сияющего Люторада. Ничего не говоря. Памятуя, что обличительное молчание лучше всяких слов. С младшими Семинаристами обычно хватало короткой игры в гляделки, после чего они смущались и начинали путаться в полах одежды. А потом их можно было срезать одной фразой и отправится восвояси.

По коридору с веселым гиканьем, забыв о приличествующей семинаристам серьезности пронеслась стайка молодых еще ребят. Судя по крикам и целому букету острых запахов — проходили испытание у Годуна.

Милош с неудовольствием понял, что Люторад принял игру и смотрит с не меньшей твердостью. Мало ему проблем с формированием группы, которое досталось стихийнику с легкой руки Старейшины, так еще и с гонористыми юнцами нянчится приходится! И где этот хвастун Эльмеор когда он так нужен? Эти двое прекрасно ладят, пускай бы и отговаривал!

Кстати Эльмеора Милош не мог найти с вечера — даже на вечерю с государем маг не попал. Он уже не первый раз пропадал без всяких объяснений, ссылаясь на неотложные дела. И этот факт некоторые преподаватели находили весьма подозрительным, считая, что Эльмеор зачастил в гости к местным барышням.

— Все семинаристы имеют право отправиться в поход в качестве ассистентов боевым магам. В конце концов это война, а не игра в лапту.

Люторад набычился с неожиданным вызовом посмотрев в глаза наставнику:

— А я знаю, что это война. И я видел, как люди умирали от магической чумы перед которой мы бессильны. Хочу сам посмотреть на твердыню этого хваленого Властелина! Я маг, а не ребенок! И знаю не меньше других чародеев!

У волхва было свое мнение на счет знаний молодежи. Он тайком придерживался старых порядков, и считал, что новомодное изучение разных школ магии в попытках создать нечто универсальное, ведет к упадку морали. Не говоря уже о том, что не способно заменить общения с Богами, от покровительства которых маги пытались отказаться.

— Мальчик, — посуровел Милош. — Я уже сказал, это не игрушки. Война имеет политический подтекст. И мы сейчас выступаем как орудие в руках политиков. Это значит — бить будут серьезно. Вдобавок скоро ритуал обращения к Семарглу и здесь понадобятся толковые ребята, которые уже знают, что к чему.

— Хватит и без меня! — горячась перебил Люторад. — Наставник! Мне очень нужно туда попасть! Я хочу опробовать свои силы! Не в испытаниях, а по-настоящему! Да я хоть сейчас могу заткнуть за пояс любого семинариста! Да что там любого! Я и с десятком справлюсь! Позвольте мне участвовать!

Такого пренебрежения традициями Милош простить не мог. Он в свое время становился волхвом с соблюдением всех тонкостей ритуала…

— Я сказал нет! — отрезал стихийник, отворачиваясь от Люторада и направляясь по своим делам. Он прекрасно знал, что необходимость поспешно бежать следом еще больше выбьет гордеца из себя. — На войне мальцам делать нечего! Под радугу захотел?

Но Люторад не побежал. Сжав кулаки и нахмурив брови он зло смотрел в спину посмеивающемуся волхву.

— … Я! Тебе! Покажу! Как! Пытаться! Меня! Убивать! Сучий! Потрох! — кричал я, хлеща мотающего башкой потомка драконов по морде, сидя на его грудной клетке. Саднящие кулаки скрывали черные перчатки с антрацитными когтями. Азы материализации, которые я волей неволей проходил дабы понимать стиль работы одной из одаренных учениц Семинарии — Химеллы, сейчас пришлись как нельзя кстати. Когти оставляли на каменистой физиономии рваные борозды, заполняющиеся кровью.

Демигорова ненависть опаляла, но ничего сделать мне он уже не мог. Петли магических кандалов опутывали плоть Владыки Чертогов Безволия надежней цепей с замковых ворот. Лишенный доступа к трону и топору, контуженный магическим ударом от сейчас вообще не мог понять, что собственно происходит вокруг. И даже больше. Он боялся. Столкнувшись впервые за столетия с силой превосходящей его собственную получеловек испугался как щенок нарвавшийся за порогом дома на заглянувшего во двор волка.

Удовлетворив собственную обиду, я неторопливо с достоинством встал и стряхнув развеявшиеся пылью перчатки достаточно спокойно спросил:

— Теперь ты понимаешь, на каком основании я прошу присяги? Э?