Стихия Перемен

— Эти люди так забавны в своем упрямстве, — обращаясь к пейзажу за окном мерно сказал Апостол. — Помнят о мелких суевериях. Трясутся от страха в «нехороших» местах. Дрожат от страшных сказок темными ночами. И забывают о куда большей опасности. Той, что зыбко дремлет в стороне. Им же кажется, что это непоколебимо застывшая скала. Наивные. Привыкают к смутной тревоге в своих мелких душонках так, что даже смеют забывать о её первоисточнике. Пора бы напомнить зазнайкам, что такое настоящий ужас!

С этими словами Апостол занес руку над доской. И море у берега, выше того места куда причаливал корабль, вскипело облаками рвущего туманное небо испарений.

Кошмарный звук трубы острова Харр достиг берегов Триградья. И воды моря взорвались. Водные валы в обрамлении белой пены вознеслись к самому небу, выбрасывая мертвую рыбу, распугивая все живое. В дальнем конце шахматной доски неожиданно заклубилась миниатюрная копия Хёргэ, слепившаяся из белесой мглы. Будто задутое погасло пламя маяка.

Гонимые реющим над водой стоном из моря выходили чудовища. Камни побережья дробились в мелкую гальку под когтистыми гранитными лапами. Ветер выл и плясал обезумив вокруг длинных хвостатых фигур. Лишенные верхних половин голов живые статуи щерили клыкастые пасти, над которыми были лишь глазницы с пустым нутром, заполненным оживленным стонами трубы острова Харр ветер. Из глазниц и ноздрей вытекали зеленоватые струи морской воды. Стекающая по перевитым каменными мускулами телам вода испарялась от раскалившегося гранита. Верхние половины черепов представляли собой подобие шкатулок без крышек, заполненные сгущенным воздухом.

Каменные твари с заполненными ветром черепами выбирались на берег неуклюжими, медлительными движениями. Одна, десять, сто… побережье заполоняли живые изваяния. Выходя они строились правильными прямоугольниками, ветер с шумом вылетал из голов и горгульи снова становились неотличимыми от обычных скульптур. Апостол, зависнув над магической доской ждал.

Когда рокот трубы, поселивший беспросветный ужас в душах всех слышавших стих и покоренный ветер, дававший жизнь граниту иссяк на побережье выстроилось больше двух тысяч каменных статуй.

Поглядев в подзорную трубу еще раз Апостол заметил смятение в рядах защитников стен. Они еще не видели выходцев из моря. Но звуки трубы, выворачивающей нутро наизнанку и сошедшее с ума море для многих оказались достаточным поводом понервничать. Некоторые бросив оружие молился на коленях, глядя как небеса охватывает разъедающий облака пар.

— Мой ход, — провозгласил Апостол поднимая руку над полем, в ближнем углу которого заполонили клетки тысячи крохотных комочков белого тумана.

Небо над берегом заволновалось, смешиваясь с испарениями, обращаясь сине-белой кисеей. От одного только вида этого зрелища люди могли сойти с ума. За дело бралась самая страшная из школ магии. Школа острова Харр. Сине-белые облака, сожравшие небо извивались вспухая белыми космами. Вращаясь, превращались в многочисленные воронки. Ветер в вышине хлестал сам себя и рвал крышу маяка, бился о море, сдирал кору с растущих на побережье деревьев, поднимал вьюгу. С небес к земле потянулись тонкие ниточки воздушных хоботков. Пальцы перекроившей небеса магии тянулись к гранитному воинству. Стоило хоботку достичь статуи, как он наполнял чашу-череп, в пустых глазницах появлялась снежная мгла и… горгулья потягиваясь оживала. Берег заполнялся хрустящим звуком, а воздух над ним пронзили тысячи быстро вращающихся тонких смерчей. Воздух в ужасе рыдал, а вооруженные горожане на стенах, молча вставали на колени. Некоторые беззвучно оседали, ибо не каждое сердце могло выдержать такой страх.

Магические потоки мира, на мгновение зажатые в кулак конвульсивно дернулись. Заклятье, столетиями любовно вычеканиваемое Архитекторами на дне морей пробудилось. Апостол сделал быстрый пасс над левым флангом доски и указал туманным фигуркам на мираж города.

Отмели побережья вздрогнули и исполины, сбрасывая неспешность двинулись к стенам Хёргэ влекомые тянущимися по небесам воронками. Апостол из своего удобного наблюдательно пункта через трубу видел как они преодолели насыпи и холмы, выбираясь под звуки надкалывающейся под тяжестью земли на равнину перед стенами Хёргэ. Люди в оцепенении следили за приближением тысячной армады. Должно быть им казалось, что наступил последний день этого света.

Потом кто-то поборол себя и с квадратных площадок башен зарокотали защитные орудия. Когда камнепад встретился с каменным воинством Апостол с легкой усмешкой глядел как самые удачливые снаряды разносят его воинов в дребезги, отбивают лапы или куски туловищ.