Стихия страха

— Охранник? — воскликнула я, в притворном испуге комкая в руках салфетку. — Помилуй Единый, профессор, вы меня пугаете! Зачем вам охранник? Неужели у вас могут быть недоброжелатели?

— Увы, госпожа Хризштайн, иногда безумцы могут быть опасны, и пара крепких рук мне не помешает…

— О, понимаю, — прошептала я завороженно, взирая на профессора с влюбленным видом. — Вы так самоотверженно трудитесь, я бы сказала, воюете с мраком безумия… О, профессор, вы — настоящий герой!

Теперь уже профессор в лживой скромности потупился, а я продолжила, пока он не успел опомниться.

— Я просто уверена, что и воспитанника вы спасли от чего-нибудь страшного, рискуя собственной жизнью. Кстати, а где он?

А вот тут профессор растерялся и занервничал.

— Алекс… он… Да, я взял его из приюта… У него очень печальная судьба. Да, печальная… Но я… Я уверен, что…

— А почему он не захотел с нами поужинать? — обиженно перебила я профессора.

— Алекс… Алекса нет дома. Да, он молод и дома не сидит… Ветер еще гуляет в голове, знаете ли…

Я наконец успокоилась, потому что профессор соврал. Мои вопросы об Алексе были для него неприятны и неожиданны. Странно, что профессор душеведения так плохо умел лгать. Хотя душеведением он занялся не так давно. И все же…

Я так задумалась, что непроизвольно взяла бокал и чуть было не сделала глоток. Лишь в последний момент запах вина привел меня в чувство, и я, чтобы скрыть неловкость, просто выпустила бокал из рук. Он упал на каменный пол и разлетелся вдребезги. Я ойкнула, пробормотала извинения и специально полезла помогать Луке собирать осколки, лишь бы скрыть свое замешательство.

— Ну что вы, госпожа Хризштайн, оставьте, не беспокойтесь. Лука все уберет… — профессор осекся, потому что я выпрямилась с порезанной рукой.

Реакция мужчины меня опять удивила — он побледнел, вскочил с места, схватил салфетку и бросился ко мне.

— Возьмите скорее, надо унять кровь! — профессор не просто протянул мне салфетку, а еще и принялся сам прижимать ее к месту пореза. Лука застыл, не отрывая от меня взгляда. Пустого, страшного, безумного взгляда, направленного на пятна крови на моем платье… Мне вдруг сделалось не по себе, я сочла за благо отвести от него глаза, покачнуться и театрально упасть на стул в притворном обмороке.

— Фарид! — заорал профессор в испуге. — Сюда, скорей!

Охранник появился практически мгновенно, как будто дежурил под дверью. Я наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Он влетел в комнату, зло взглянул на Луку, что застыл каменным изваянием, потом перевел взгляд на профессора. Мое бездыханное тело Фарид вниманием не удостоил.

— Что случилось? — у него был низкий хриплый голос.

— Помоги отнести госпожу в гостиную на диван. Надо привести ее в чувство. И убери Луку, ради Единого, уведи его! Он не должен видеть!..

Что именно не должен видеть Лука, я так и не узнала, потому что Фарид подхватил меня на руки и унес из столовой.

— Вечно с этими экзальтированными девицами одни неприятности! — посетовал профессор и добавил, обращаясь к Фариду. — Принеси нюхательную соль.

Профессор Камилли расхаживал рядом, ожидая охранника, но сам не сделал ни единой попытки привести меня в чувство. Пару раз он в тревоге выглянул за дверь. Когда мне под нос поднесли пузырек с солью, я глубоко вдохнула, закашлялась и наконец открыла глаза.

— О, простите меня… — пролепетала я извиняющимся тоном. — Так неловко…

— Ничего страшного, — вымученно улыбнулся мне профессор. — Фарид вас проводит и посадит в экипаж. Госпожа Хризштайн, вам надо больше отдыхать. Помните про мои рекомендации.

Меня очень настойчиво и вежливо выставляли из дома. Уже в дверях я обернулась.

— Но вы же не забудете про рецепт соуса, да? — растерянно пробормотала я профессору. — Вы обещали…

Профессор успокаивающе кивнул мне и махнул Фариду, который крепко сжал мой локоть. Луки нигде не было видно.

Домой я вернулась уже затемно, сопровождаемая Матушкой Гён. Вернее, ее ехидными и обидными насмешками в том, что я не смогла очаровать профессора. В ответ я огрызалась и злилась.

— Совсем некрасивой стала, дочка. Зачем забыла всё, чему я учила? — Матушка Гён семенила рядом, покорно потупив взор.

— Отстань от меня! Старый он уже, вот и не смотрит на женщин, чего ко мне пристала!

— Госпожа? — встревоженная Пиона поджидала меня на лестнице. — Вы опять сами с собой разговариваете?

Матушка Гён тихо улыбнулась и прошла сквозь меня, заставив втянуть воздух в легкие в тщетной попытке поймать ее ускользающий тепло-сладкий аромат. Но нет, ничего, кроме запаха сдобы и ванили от Пионы.

— Пусть Тень поднимется ко мне, — приказала я девушке, направляясь к себе в комнату.

— Госпожа! Почему вы хромаете? Вы поранились? Давайте я…

Я захлопнула за собой дверь и без сил опустилась на кровать.

Тень с ужасом смотрела на рисунок, вышедший из-под ее руки.

— Что это за зверь? — спросила она.

Я выхватила у нее рисунок — псина была как живая, казалось, что исполненные злобой глаза следят за мной.