Стихийник: Артефакт душ

– Твое проклятие было не здесь, – Еремиас тронул его сердце, а потом перенес руку к голове, – а здесь. Ты всегда воспринимал желания людей, как проклятие. Стремился выполнить, невзирая на то, какие это были желания. Убить, изувечить или украсть – не важно. Шёл против природы вещей ради того, чтобы обрести мнимый и короткий покой. Успокоить желания плоти.

– Ты хочешь сказать, что я эгоистичный хрен?

– Идти на поводу у зачарованной медяшки – это не эгоизм, это глупость.

– Эта глупость отравляла моё существование несколько столетий! И заметь, благодаря тебе! Если бы ты не надоумил отца, он бы не стал извращаться, а просто убил бы нас.

– А ты бы хотел умереть? Хотел бы, чтобы твоих братьев и сестру повесили на городских стенах?

Райнхард устало потер лицо. Нет, конечно, не хотел. Тогда он хотел выжить любой ценой.

– Откуда ты знаешь, что руна больше не призовёт?

– Потому что ты всё сделал вопреки её воле. Не сбежал, как только я её вернул, а выполнил поручение и привёл Иолу.

– Её привела Эйлин.

– Не важно. Важен посыл: через тебя девочка попала к нам. А после, когда у тебя снова был выбор пойти на зов проклятия или своим путём, ты опять решил не в пользу руны и, тем самым, не только спас несколько невинных душ, но и разорвал чары. В твоём возрасте, Райнхард, уже нужно понимать: вселенная не прощает ошибок и карает тех, кто не следует её законам. А также щедро поощряет, если ты делаешь правильные вещи.

* * *

Идти в темноте и тащить за собой телегу с кованой клеткой под лунным светом – то еще удовольствие. Особенно если ржавая повозка скрипит, словно банши, предрекающая смерть. Этот звук нервировал, заставляя даже отпетых вояк каждый раз вздрагивать и опасливо коситься по сторонам. Но чаще всего – кидать затравленные взгляды назад, на клетку, накрытую холстиной, скрывающей нечисть, которую они перевозили.

Руперт был не из пугливых. Он замедлил шаг и поравнялся с повозкой. Всю дорогу от побережья, где они сняли пленника с корабля все в той же клетке, покрытой изнутри и снаружи флюсцой, ему непреодолимо хотелось в неё заглянуть, ведь он только недавно закончил обучение и стал стражем и еще никогда не видел нечисть.

Телега подскочила на ухабе, и края холстины разошлись. Украдкой оглянувшись, Руперт подошел ближе и приподнял покров. Каково же было его удивление, когда он увидел не чудище с клыками и копытами, а человека. Худого, грязного, воняющего, словно выгребная яма, покрытого с ног до головы шрамами и рунами. Выжженные руны бугрились и перекрывали черные письмена на избитом теле.

Из-за небольшого подъёма телега замедлилась, и Руперт, привлечённый символами на спине, приблизился к клетке вплотную. В тот же момент мужчина внутри узилища очнулся. Открыл мутные глаза и с небывалой резвостью схватил трогота за рукав. Руперт от испуга взвизгнул и попытался вырваться, но заключённый держал крепко, не сводя с него белесых невидящих глаз. А в следующее мгновение безумно улыбнулся в грязную спутанную бородищу и прохрипел:

– Гори!