Стихийник: Артефакт душ

– Не страшнее, чем мне, но, все равно, именно ты в последний момент отказывалась от задуманного. Твой мнимый комфорт, страхи, предрассудки – каждый раз тебя что-то останавливало. Помнится, в последний раз ты заявила, что тут не так плохо. Нас кормят, одевают, даже лечат, если подхватываем хворь. Твоя наивность и нежелание замечать очевидное раздражают. Мне порой кажется, что ты блаженная. Или зачарованная принцесса, живущая в воображаемом мире, где порхают бабочки и цветут цветы. А заключенные, убийцы и насильники – твои славные приятели, каждые выходные приглашающие тебя на пирог с черникой.

– Но Илбрек действительно мой друг…

– Один сид, Иола, всего лишь исключение. И я едва сдерживаюсь, чтобы тебя не поколотить, не наорать и не встряхнуть, чтобы ты проснулась и поняла, в каком страшном месте живешь и кем являешься. Бесправной рабыней! И не важно, что твои ноги не опутаны тяжелой цепью, как мои: сути это не изменит. Твоя душа в плену, и оковы – в ней.

– Ты несправедлив. И твои слова обидны.

– Ну, раз обидны, скажи обидное в ответ. Давай, раз ты собралась сбегать, начни с малого: попробуй за себя постоять.

Иола молчала. И чем дольше она смотрела на Айлеха, тем больше ее глаза наполнялись слезами. Она искренне не понимала, почему он так жесток с ней.

– Вот видишь, даже этого ты не можешь! – разочарованно протянул парень, поднимаясь и разминая ноги. – Так что не обещай того, что выполнить не в состоянии. Уходи, Иола, не трави мне душу.

Приподняв подол, девушка встала и действительно собралась уходить, но всё же развернулась и уверенно бросила на прощание:

– В этот раз всё обязательно получится. Мы сбежим! Я тебе обещаю!

Как только девушка его оставила, Айлех вновь опустился на землю и несколько долгих минут смотрел туда, где скрылся тоненький силуэт с копной каштановых кудрей, которые она неизменно собирала в две косы. Всего на мгновение он представил, как расплетает эти косы, вдыхает аромат мыльного камня, что хранят медные пряди, такие же солнечные, как улыбка хозяйки, и прижимает к себе девичье тело с мягкими, притягательными формами.

– Бездна! – Напряжение в паху заставило скривиться. Он спешно расшнуровал штаны и запустил руку внутрь. Несколько минут ненавидел себя за то, что делает, а после, когда возбуждение отпустило, – за то, что не может вырвать девчонку из сердца.

Айлех поднялся, схватился было за кирку, чтобы нанести яростные удары по стене и, если не раскрошить гору в пыль, то хотя бы повредить ее настолько, чтобы ей тоже стало больно. Но под его подошвой что-то хрустнуло. Это раскрошилась красная бусина из подаренного ремешка.

2

Таврия, город Сард.

– В чем смысл жизни?

– Жить вечно?

– Очень скучная цель. Неужели ты не мечтал о большем? Ты столько странствовал по миру, неужели ничто тебя в нем не прельщало? Неужели не нашлось края, где ты бы хотел остановить время?

– Катара, с возрастом ты становишься сентиментальнее.

– Негодник, ты намекаешь, что я старею? Или совсем разучился льстить?

– Видимо, второе. – Райнхард потянулся, поморщился от боли в области груди, где краснел подживающий рубец от клинка неприятеля, и заложил руки за голову, чувствуя умиротворение и покой.

Непонятно, чем зацепила его Катара, но именно к ней он не раз возвращался в своих странствиях, если оказывался поблизости. К женщине, которая дарила уют и спокойствие, которая всегда внимательно слушала или делила молчание на двоих, никогда не была навязчивой и истеричной. На время Катара стала для альха маяком, искоркой, которая зажигала жизнь и разбавляла пресность его существования. И дело даже не в плотской любви, в которой она тоже была искусна, а в ее нраве и невидимом ощущении доверия, которое она в себе несла.

– Ну, а как насчет желания изменить мир к лучшему?

– Это для наивных глупцов и мечтателей.

– А ты, значит, к ним не относишься?

– Я уже давно забыл, что такое мечты и как они выглядят. Теперь я вечно гонюсь за чужими.

Катара легла на живот, изящным жестом заправляя за ухо прядь темных волос, и склонила голову на бок.

– Но раньше тебя это тревожило, а сейчас ты словно устал. Тебе наконец стало безразлично? Много, много лет назад, – она прикусила пальчик,– когда ты впервые появился у нас на пороге, в тебе играла жизнь, страсть, воля. Я помню, как ты перепугал моих девочек и опустошил недельные запасы хмельного. Кстати, потом долго ходили слухи, что Катару навестил сам Безымянный. – Женщина засмеялась, и ее мелодичный смех заставил мужчину улыбнуться.

– Зато визитеров прибавилось: слухи, что Катара может удовлетворить кого угодно, разошлись от Алой гряды до столицы Таврии. В тот год вы наверняка неплохо заработали.