Стихотворения

Закутав рот, как влажную розу,
Держа в руках осьмигранные соты,
Все утро дней на окраине мира
Ты простояла, глотая слезы.

И отвернулась со стыдом и скорбью

От городов бородатых востока;
И вот лежишь на москательном ложе
И с тебя снимают посмертную маску.

5

Руку платком обмотай и в венценосный
                                 шиповник,
В самую гущу его целлулоидных терний
Смело, до хруста, ее погрузи. Добудем розу
                                 без ножниц.
Но смотри, чтобы он не осыпался сразу —
Розовый мусор – муслин – лепесток
                                 соломоновый —
И для шербета негодный дичок, не дающий
                                 ни масла, ни запаха.

6

Орущих камней государство —
Армения, Армения!
Хриплые горы к оружью зовущая —
Армения, Армения!

К трубам серебряным Азии вечно летящая —

Армения, Армения!
Солнца персидские деньги щедро раздаривающая —
Армения, Армения!

7

Не развалины – нет, – но порубка могучего
                            циркульного леса,
Якорные пни поваленных дубов звериного
                      и басенного христианства,
Рулоны каменного сукна на капителях, как товар
                      из языческой разграбленной лавки,
Виноградины с голубиное яйцо, завитки
                                 бараньих рогов
И нахохленные орлы с совиными крыльями,
                      еще не оскверненные Византией.

8

Холодно розе в снегу:
     На Севане снег в три аршина…
     Вытащил горный рыбак расписные лазурные
                                   сани,
     Сытых форелей усатые морды
     Несут полицейскую службу
     На известковом дне.

А в Эривани и в Эчмиадзине

     Весь воздух выпила огромная гора,
     Ее бы приманить какой-то окариной
     Иль дудкой приручить, чтоб таял снег во рту.

Снега, снега, снега на рисовой бумаге,

     Гора плывет к губам.
     Мне холодно. Я рад…

9

О порфирные цокая граниты,
Спотыкается крестьянская лошадка,
Забираясь на лысый цоколь
Государственного звонкого камня.
А за нею с узелками сыра,
Еле дух переводя, бегут курдины,
Примирившие дьявола и Бога,
Каждому воздавши половину…

10

Какая роскошь в нищенском селенье —
Волосяная музыка воды!
Что это? пряжа? звук? предупрежденье?
Чур-чур меня! Далеко ль до беды!

И в лабиринте влажного распева

Такая душная стрекочет мгла,
Как будто в гости водяная дева
К часовщику подземному пришла.

11

Я тебя никогда не увижу,
Близорукое армянское небо,
И уже не взгляну прищурясь
На дорожный шатер Арарата,
И уже никогда не раскрою
В библиотеке авторов гончарных
Прекрасной земли пустотелую книгу,
По которой учились первые люди.

12

Лазурь да глина, глина да лазурь,
Чего ж тебе еще? Скорей глаза сощурь,
Как близорукий шах над перстнем бирюзовым,
Над книгой звонких глин, над книжною землей,
Над гнойной книгою, над глиной дорогой,
Которой мучимся, как музыкой и словом.

16 октября – 5 ноября 1930 г.

* * *