Стихотворения

Приход гусар в провинцию. Этюд
изученный по сотне описаний.
Вот, пожилым прелестницам поют
о сладости объятий и лобзаний,

вот занавеску ручка теребит,

супруг дородный дрыхнет на перине.
Наутро у жены усталый вид:
— Где мой кисет? — Мы свату подарили.

— А три бутылки, этих, божоле,

что, тоже свату? — И жена рыдает.
Приход гусар хранится в хрустале
всей женской памяти, а годы за годами

уходят и уводят героинь

переживаний местных и масштабных,
но современный взгляд куда ни кинь,
не модно из огня таскать каштаны.

Военное училище. Окрест

два садоводства, маленький поселок.
К концу сезона женам надоест
пейзаж, застиранный за лето, невеселый.

Курсантики шныряют по садам,

цыганят яблоки у жадных садоводов.
Хозяйка крикнет из окна: — Не дам!
а после загорюет отчего-то.

В натопленной каморке не уснуть,

перед глазами стриженый затылок.
Ах, если бы курсантика вернуть,
да покормить, покуда не остыла

еда ли, бабья жалость или боль

по молодости без огня, азарта.
Забывшись в третий раз насыплет соль
в кастрюлю с супом, сваренным назавтра.

ОСЕНЬ НА ДАЧЕ

Сырой нетопленый домишко,
на вид картонный. В нем ли жить,
когда с дождливою одышкой
октябрь на яблонях лежит?

Когда единственным досугом

окно заплаканное в сад,
когда холодная посуда
остудит чай, и будешь рад

сухим поленьям, словно другу,

нагрянувшему в стылый дом
с вином, и мигом всю округу,
уснувшую с таким трудом

в промозглых сумерках текучих,

вы перебудите смеясь,
и, опьянения попутчик,
презрев проселочную грязь,

к вам вольный дух в речах и жестах

спускается из темноты,
и искажаются блаженством
его нетрезвые черты.

Но кончилось вино… Остыла

печурка через три часа.
Как партизан, похмелье с тыла
ползет на ваши голоса.

И нет ни друга, ни веселья,

и стало вдвое холодней.
И каждый вечер новоселье
луны в небесном полотне.

* * *

Он просто кочует из дома в дом
и сеет вокруг тоску.
Покурит, кофе попьет, потом
уходит, как по песку,

увязнув в прощании и пальто,

глядит безнадежным псом.
И стыдно становится мне за то,
что дар его невесом.

Он нищ, и его не прокормит жена,

поскольку нет таковой.
Он будет писать во все времена
о небе над головой,

которое знает по слухам, боюсь.

Он пресен, как хлеб, и тих,
считая, что с миром случайный союз
сам должен к нему придти.

Я после его посещений больна,

но кто ему даст вина?

* * *