Стихотворения

Москва в заборах

1
В какой-то энный, оный, никакой
и винный год я шел Москвой в заборах,
еще один в России Николай,
мне говорил лир овод Заболоцкий:
уже не склеить форму рифмы в ряд,
нет помощи от нимф и алкоголя,
жим славы протирает жизнь до дыр,
как витязь в шкуре, а под шкурой лег я.
Записывать в язык чужих Тамар,
я труп тюремный, вновь вошедший в моду,
почетный чепчик лавра, премиат,
толст и столетний, буду жить под дубом.
Но только чаще в этот килек клев,
в жизнь — роскошь, груди Грузии, дно денег

2
восходит в ночь тот сумасшедший волк,
как юность ямба, чистосердный гений.
Тогда беру свои очки у глаз,
их многослойны стекла, чистокровны,
и вижу на земле один залог:
нельзя писать с винтовкой Четьи Новы.
Нельзя светить везде за их жетон
погибшему от пуль при Геродоте,
принц Пастернак сыграл впустую жизнь
Шекспира, поучительное горе.
Рукой Харона — водный колорит! —
переводить за ручку в рощу пары,
нечистой пищи вымытый тарел,
все переводы — это акт неправды.

Овидиу

У слов есть власть: Овидий был румын,
он тарантас имел и нюх легавый,
у Цезаря за пиром репу мыл,
ламп опер шумных зажигая влагу.
Все б хорошо, а смотрит окуляр
не в тот ковчег, с годами имитаций
и Цезарь уж не тот, — Октавиан,
скупец, писатель пьес, импотентарий.
Круг завершен у Рима. С визой в явь
поэт последний сжег свою сикейру,
у Августа на ночку внучку взяв,
а в возрасте моем: семь лет за сорок.
Широк был у истории пример:
муж вхож вовнутрь властей с простейшей шкурой, —

да связан Августом и бит ремнем,
и выслан вон — кукушкой по Дунаю!

Сравнительное

В Риме на Капитолии
Волчица с сосцами.
В свой рост.
Камень сер, прост.
Волчица и два Римбенка со свистками.

В Париже на площади им. св. Ж. Д. Арк
Ж. Д. Арк на коне.
Она и конь из камня.
Облиты сусальным златом.
Дождь-еженедельник их обливает…
Кто ж дождь подзолачивает?

В Тарту, Центр,
Михаила Богдановича Барклая де Толли
дом,
никто в нем не
живет. Наклонился, как ночь.
Как Пизанская башня.

Его привинтили двойной трубой
к дому-соседу.
Как говорят эстонцы:
«Как по-русски!»
А кто не работает — тот не эст!

Кот-конвоир

Черной ночью
месяц-мир,
у калитки
конвоир:
— Стой, кто?

— Я.

С хуторов
все коты ушли в леса,
им хорошо:
и мышь, и зверь, и птаха,
Солнце льет, как лейка.
А этот
эпод,
и не ужиная, глядит,
иль он уж и на я гудит:
— Кто идет?

— Да я иду уж
с озера, как с мороза.
Всем в мире светит
месяц-мимоза,
а у кого ж распускается ус,
как черная М-роза?

«Палиндром — и ни морд, ни лап…»

Палиндром — и ни морд, ни лап:

я — дядя,

я ем, умея,

я пишу, шипя.

Я уж и лгу, угли жуя.

«Ось таланта чуть качнется — кони в крик…»