Стихотворения

Очарованье своих же обетов,
Жажда любви и незнанье о ней…
Что же осталось от блещущих дней?
Новый портрет в галерее портретов,
Новая тень меж теней.

Несколько строк из любимых поэтов,

Прелесть опасных, иных ступеней…
Вот и разгадка таинственных дней!
Лишний портрет в галерее портретов,
Лишняя тень меж теней.

Не в нашей власти

Возвращение в жизнь – не обман, не измена.
Пусть твердим мы: «Твоя, вся твоя!» – чуть дыша,
Все же сердце вернется из плена,
И вернется душа.

Эти речи в бреду не обманны, не лживы,

(Разве может солгать, – ошибается бред!)
Но проходят недели, – мы живы,
Забывая обет.

В этот миг расставанья мучительно-скорый

Нам казалось: на солнце навек пелена,
Нам казалось: подвинутся горы
И погаснет луна.

В этот горестный миг – на печаль или радость —

Мы и душу и сердце, мы всё отдаем,
Прозревая великую сладость
В отрешенье своем.

К утешителю-сну простираются руки,

Мы томительно спим от зари до зари.
Но за дверью знакомые звуки:
«Мы пришли, отвори!»

В этот миг, улыбаясь раздвинутым стенам,

Мы кидаемся в жизнь, облегченно дыша.
Наше сердце смеется над пленом,
И смеется душа!

Итог дня

Ах, какая усталость под вечер!
Недовольство собою и миром и всем!
Слишком много я им улыбалась при встрече,
Улыбалась, не зная зачем.

Слишком много вопросов без жажды

За ответ заплатить возлиянием слез.
Говорили, гадали, и каждый
Неизвестность с собою унес.

Слишком много потупленных взоров,

Слишком много ненужных бесед в терему,
Вышивания бисером слишком ненужных узоров.
Вот гирлянда, вот ангел… К чему?

Ах, какая усталость! Как слабы

Наши лучшие сны! Как легка в обыденность ступень!
Я могла бы уйти, я замкнуться могла бы…
Я Христа предавала весь день!

«И уж опять они в полуистоме…»

И уж опять они в полуистоме
О каждом сне волнуются тайком;
И уж опять в полууснувшем доме
Ведут беседу с давним дневником.

Опять под музыку на маленьком диване

Звенит-звучит таинственный рассказ
О рудниках, о мертвом караване,
О подземелье, где зарыт алмаз.

Улыбка сумерок, как прежде, в окна льется;

Как прежде, им о лампе думать лень;
И уж опять из темного колодца
Встает Ундины плачущая тень[62].

Да, мы по-прежнему мечтою сердце лечим,

В недетский бред вплетая детства нить,
Но близок день, – и станет грезить нечем,
Как и теперь уже нам нечем жить!

Дикая воля