Годы и годы тебе благоденствовать, странник любезный!Ты оказал нам покров, человек добродушный и честный!..Давят, Эвно́я! вперед, несчастная... силой ломися;Славно! все дома: как тот говорит, кто жену молодую,Введши в свой дом, запирает.[1]
Горго
Здесь остановимся прежде,Здесь, Праксиноя, на эти мы ткания прежде посмотрим:Как они тонки, прекрасны! творение божие, скажешь.
Праксиноя
Дева Афина! какие работали их мастерицы?Кто живописец, чертивший прекрасные эти рисунки?Точно как будто стоят и как будто движутся люди!Это живое, не тканое! — Много ума в человеке!Сам же, о, как он прекрасен лежит на серебряном ложе,Юный Адо́нис, первый лишь пух по ланитам рассыпав,Многолюбезный Адо́нис, и в самом Аиде любимый!
Незнакомец 2-й
Вы перестанете ль, жалкие, вздор болтать бесконечный?Горлицы... каждую речь во весь рот распевают несносно!
Горго
Кто ты, друг мой? и что тебе нужды, хоть мы и болтаем?Слугам приказывай, ты сиракузянкам разве указчик?Мы сиракузянки, да, чтобы знал ты, коринфянки родом,Так, как и Беллерофон. Наш выговор пелопонесский;Но говорить по-дорически, чаю, дориянкам можно.
Праксиноя
Нет, сохрани, о Сладчайшая,[1] нас от владыки другого;Есть он один. На тебя не смотрю и в обиду не дамсяДаром...
Горго
Молчи, Праксиноя: выходит Адо́ниса славитьДева аргивская, та песнопевица, славная даром,Коею Спе́рхис-певец побежден в элегических песнях.Нечто прекрасное, верно, споет; вот, она приступает.