Стихотворения

Полемический, «давидический» тон не чужд был и церковным песнопениям. Новое, что внес в этот жанр Балашши, — выверенная, напряженная конструкция, личностный характер богоискательства. Церковные песнопения призывали верующих положиться на Бога, словно небесного милосердия можно добиться волевым усилием. Для Балашши во втором периоде его творчества твердая вера в Бога — уже не сама собой разумеющаяся данность («Как олень гонимый...»).

Один из признаков того, что Балашши готов был перейти к более свободной и гибкой структуре стиха, можно видеть в его отказе от строфы с одной рифмой (такая строфа была до тех пор у венгерских поэтов общепринятой). Его строфы строятся на нескольких рифмах: часто схема рифмовки в них: аа(а) bcc(c) b(ddb [eeb]), а еще чаще это знаменитая строфа Балашши: a₆a₆b₇c₆c₆b₇d₆d₆b₇.

Его новшество в области жанра — куртуазная драма. «Изящную венгерскую комедию» он написал, взяв за основу пастораль итальянца Кристофоро Кастелетти. Персонажи пьесы, в соответствии с требованиями ренессансного жанра, пастухи и пастушки. Однако произведение — не только пастораль, но еще и комедия, которая, по предписаниям Аристотеля, должна заканчиваться благополучно, то есть, в данном случае, свадьбой. Если любовная лирика Балашши прочно связана со средневековой — но сохраняемой Петраркой и петраркистами — традицией куртуазной любви, не имеющей в виду брак, то пьеса его скорее встраивается в гуманистическую концепцию, которая в то время считала любовь приемлемой только в том случае, если та ведет к браку. Речь персонажей — очевидно, поэтому публика той эпохи воспринимала ее со смехом — нашпигована намеками на половые органы и совокупление (сегодня тогдашние намеки едва ли будут понятны).

По всей видимости, в период между 1588 и 1590 гг. Балашши составил рукописный сборник своих стихов, озаглавленный им «Фрагменты стихов Балинта Балашши» (можно предположить, что он рассчитывал напечатать его). Не исключено, что какое-то количество экземпляров и было напечатано, — найти хотя бы один пока не удалось. Чтобы составить сборник, Балашши собрал все, что он до тех пор создал; однако добрых две трети сборника явно были написаны уже во время работы по его подготовке, в течение двух лет. В подборке рядом друг с другом стоят и религиозные, и светские стихи — так же, как и у последовавших за ним поэтов: Яноша Римаи, Ференца Ватаи, Миклоша Зрини. Тут есть и нумерованные вещи, и стихотворения без номера — как у Римаи или у Зрини в «Сигетском бедствии».

В структуре сборника большую роль играет число 3 и числа, кратные ему: они призваны символизировать Святую Троицу, т.е. Бога. Основная масса стихотворений, включенных в сборник, написана введенными Балашши трехчленной строкой (а-а-Ь) и трехчленной строфой (aab-ccb-ddb). Сохранившийся портрет Балашши, написанный в XVII в., был изготовлен с изображения (может быть, с гравюры, предназначенной для того же сборника), на котором поэт, судя по подписи, запечатлен в 1587 или 1588 гг., в возрасте 33 лет (возраст Христа), когда Балашши как раз начал готовить сборник.

Книга, как большинство ренессансных поэтических сборников, представляет собой фиктивную духовную автобиографию. Автор рассказывает о постигшей его неудаче: о том, что его лирический герой не способен осуществить лелеемый в душе замысел — мечту о том, чтобы все его поэтическое творчество стало актом восхваления Господа. Поэт хотел бы построить свою книгу так, чтобы она напоминала собор: состояла из трех частей, каждая из которых содержит по 33 стихотворения, что вместе со стихотворным прологом составляло бы круглую сотню; однако этому дантовскому плану не суждено было воплотиться в жизнь. Лишь первая серия из 33 стихотворений стала реальностью, в ней действительно 33 нумерованных стихотворения. Вторую подобную серию тут и там разрывают бессистемно вставленные в нее, лишенные нумерации стихотворные тексты, — хотя за ними ясно просматривается система, просматривается хорошо продуманный 33-членный цикл. Третий же цикл лишь упомянут в прозаическом (сохранившемся, к сожалению, в фрагментарном виде) пояснении и существует лишь как замысел. К тому же тут не идет речь о новой серии из 33 стихотворений: говорится лишь, что восхвалений и псалмов пока имеется лишь 10, а для планируемого издания этого недостаточно. То есть третий 33-членный цикл должен присутствовать лишь в воображении читателя, оставаясь виртуальным. Таким образом, один цикл имеет место реально, второй — в скрытом виде, третий в полном смысле слова остается в воображении.